Движения Джулиана были медленными, осторожными. Феба не считала, что его осторожность вызвана заботой о ее добродетели. Принимая во внимание события минувшего дня, он имел все основания думать, что она готова преподнести ему свою добродетель на блюдечке.
Можно было предположить, что маркиз испытывает неуверенность. Не исключено, что впервые в жизни. И это человек, который всегда точно знает, что намерен сделать.
– Знаете, – неожиданно заговорил он и невесело усмехнулся. – Весь сегодняшний вечер я мог думать только об одном: каково это будет – касаться ваших волос.
Удивительно.
Не просто удивительно. Потрясающе. Она замерла, чувствуя, как его руки касаются ее спины, плеч, груди. Его пальцы сжали напрягшиеся под платьем соски, и Феба, ахнув, выгнулась ему навстречу, а пальцы продолжили свое восхитительное путешествие, коснулись ключиц, шеи и замерли на затылке.
Наконец, он осторожно коснулся ее волос. Потом еще раз и еще.
– Ну и как? – спросила Феба.
– Они такие мягкие… – теперь маркиз почти сипел.
Это означало, – «они твои», и Феба это отлично поняла. У нее на голове с таким же успехом могла быть свиная щетина. Он хотел притронуться к ее волосам, потому что это были ее волосы.
Поцелуй был горячим, долгим, глубоким. Он целовал ее, словно давнюю любовницу – без предисловий и подготовки. И за несколько секунд все тело Фебы уже было охвачено огнем.
Маркиз, безусловно, это почувствовал и не преминул воспользоваться возможностью. Его пальцы немного поиграли шнуровкой на ее платье, а потом, со знанием дела, словно он занимался этим уже не единожды – об этом она предпочла не думать, ловко лишили ее воли. Безумие, охватившее Фебу, было настолько сильным, что его действия показались ей вполне правильными и логичными, даже, пожалуй, необходимыми.
По ее жилам вместо крови растеклось пламя.
Она почувствовала, как его руки скользнули под платье. Коснувшись обнаженной кожи, маркиз глухо застонал, выдохнул ее имя, и у Фебы перехватило дыхание. Дрожащие пальцы мужчины легонько касались ее тела, и наконец она ощутила нежное прикосновение к своим грудям. Там его руки ненадолго задержались, словно с целью показать, сколько удовольствия может подарить ей собственное тело. Она содрогнулась от острого наслаждения.
Маркиз ругнулся сквозь зубы и накрыл руками ее груди. Он нежно сжал их и принялся теребить большими пальцами соски.
Господь милосердный!
Феба даже не представляла, что бывают такие ощущения.
– Я хочу тебя, – сказал Драйден, причем его голос звучал потрясенно, почти зло. – Так хочу…
Дрожащими руками она вытащила рубашку из панталон и жадными руками скользнула под нее. Она погладила его горячую кожу, и опустила руки ниже, туда, где его мужское достоинство рвалось наружу из ставшей тесной одежды. Феба поняла, что ее уносит вихрь, который сама же и создала.