Джулиан шумно выдохнул сквозь зубы, и она вздрогнула.
Ее пальцы задрожали и замерли. Все бесполезно. Из последних сил она пыталась не закрыть глаза. Мыслей почти не осталось, их вытеснили чувства, в глазах потемнело. Ей хотелось только одного – почувствовать его, прижаться к нему, раствориться в нем.
И она все-таки закрыла глаза.
Феба слышала только дыхание. Ее и его. Очень шумное. И чувствовала гулкие удары его сердца под своей ладонью.
– Продолжай, – прохрипел Джулиан. – Делай все, что хочешь, Феба.
Она больше не колебалась. Ее ладонь погладила грудь, ключицы, плечо. Джулиан почувствовал, что его тело покрылось мурашками, а волоски на руках встали дыбом. Соски стали твердыми.
Феба осторожно коснулась одного из них кончиком ногтя.
Воздух, казалось, застрял у него в горле, голова непроизвольно откинулась назад. Звук был настолько чувствительным, что Фебу бросило в жар.
Джулиан напрягся, его кожа стала горячей. Фебе стало трудно дышать. Она принялась жадно исследовать его грудь обеими руками. Чувство было восхитительным. Особенно волнующим оказалось ощущение биения его сердца. Маркиз не шевелился, отдав инициативу ей. Она была вольна делать что хочет. Почувствовав его восставшее мужское естество, она инстинктивно придвинулась чуть ближе. Пусть он – дьявол, а она – дьяволица.
Она потрогала кончиками пальцев поросль на груди, и рука скользнула ниже, туда, где узкая дорожка волос исчезала под панталонами. А потом замерла на поясе, прямо над твердой выпуклостью внушительных размеров.
Оба дышали хрипло и часто. Она уперлась лбом ему в грудь. От него исходил божественный запах – желания, искушения, дома. Феба покачала головой. Она хотела отстраниться, но не могла. Он был словно дурман, и она уже была им отравлена. Оставалось только позвать на помощь. Помогите!
– Знаешь, что я думаю? – Феба ощутила теплое дыхание на затылке. Его голос звучал почти спокойно, что было более чем странно для мужчины, столь явно возбужденного.
Она снова покачала головой. «Не заставляй меня говорить».
Его дыхание участилось. Он медленно поднял руки. Они скользнули по ее спине вверх и замерли на лопатках. Джулиан говорил медленно, тихо и протяжно.
– Понимаешь, пока мы здесь стоим, я все время думаю о коже над твоими чулками. Об укромном местечке между бедрами. Прямо над подвязками. Я думаю, оно очень нежное, Феба. Как новая кожа, которой никто никогда не касался. Лепестки цветка могут только мечтать о такой нежности. Я бы душу отдал за то, чтобы ее почувствовать.
Этими словами маркиз пробудил к жизни ту часть ее естества, о существовании которой Феба даже не подозревала. То место между бедрами, о котором он говорил, теперь горело огнем, словно знало, что говорят именно о нем, и ничего не имело против проверки выдвинутой гипотезы.