Ее уловка была примитивной, но она сработала. Удар пришелся по самому больному.
– Осторожно, Феба.
– Ты трус, Драйден. – Она сделала шаг к нему и ткнула кулачком в грудь, хотя, конечно, не смогла даже сдвинуть с места. – Ты не сказал мне о пари, потому что ты трус. Ты не хотел меня разочаровывать, и потому предоставил событиям развиваться своим чередом. А ты подумал о моей гордости? Или тебе не приходило в голову, что у меня она тоже есть? Почему ты считаешь меня жалкой? Убогой?
Феба хотела разозлить его, и достигла своей цели.
– Ты верила им, Феба. А ведь только я – я единственный – был честен с тобой с самого начала. Я никогда не лгал тебе, никогда не вводил в заблуждение относительно того, кто я есть и чего хочу. И… Боже мой, ты никогда не была жалкой или убогой. Никогда не смей больше так говорить! Мы поговорим с тобой…
– Все в жизни должно быть так, как хочешь ты, не правда ли? А как насчет моих желаний? Или ты недостаточно мужчина, чтобы их исполнить?
Феба испуганно попятилась, когда Джулиан рванулся к ней. Теперь они стояли совсем рядом с кроватью. Он положил руки ей на плечи и слегка толкнул. Феба упала на кровать, но тотчас приподнялась на локтях. Джулиан последовал за ней, и теперь нависал над ней, опираясь на руки. Он был достаточно близко, чтобы чувствовать ее дыхание и видеть зрачки – огромные и черные.
Его фаллос был твердым, тело вибрировало от напряжения. Женщина, о которой он так долго мечтал, теперь с ним. Она лежит на его кровати обнаженная, и он может немедля ее взять.
– Хватит, Феба. – Интересно, откуда в нем столько выдержки? – Ты расстроена. Утром мы поговорим об условиях…
Девушка изогнулась и попыталась нанести удар, но маркиз уклонился.
– Не смей указывать, что я должна делать. Можешь идти к дьяволу со всеми своими условиями. Сейчас или никогда.
Молниеносным движением Джулиан прижал ее руки к кровати. Феба напряглась. Она сделала попытку пошевелиться. Он видел, как удивленно расширились ее глаза, когда она поняла, что не может этого сделать.
Она была маленькой, хрупкой, но удивительно сильной и гибкой, как ее проклятый кот. У нее на запястьях останутся синяки, если он не ослабит хватку, но тем не менее ему не хотелось получить от нее удар, а, судя по воинственному блеску глаз, она была к этому вполне готова.
Тяжелое детство на самом деле сделало Фебу таким же существом, как ее кот, – ранимым, испуганным и всегда сражающимся.
Джулиан чувствовал, что дошел до края. Он уже был настолько возбужден, что это причиняло боль. Лоб покрылся испариной. Выдержка стремительно покидала его. И Феба об этом знала.