Или менее твердой в своей решимости стать его супругой. Она сжимала в руках веер, словно это был сам маркиз.
Ария завершилась высокой нотой – синьора Ликари сумела сделать звук бесконечным. У нее не легкие, а кузнечные меха, восхищенно подумала Феба.
Когда аудитория взорвалась аплодисментами, синьора Ликари царственно склонила голову.
Феба воспользовалась этой возможностью, чтобы проскользнуть в комнату и занять свое место рядом с Лизбет. Усевшись, она вложила в руки Лизбет шаль. Та машинально взяла свою вещь, все еще не сводя восхищенного взгляда с синьоры Ликари. Пожалуй, она была слишком поглощена музыкой, чтобы заметить длительное отсутствие маркиза.
– Спасибо. Ты слышала ее, Феба? Разве это не чудо?
– Я никогда в жизни не слышала ничего более прекрасного, – совершенно искренне сказала Феба. – Спасибо, что пригласила меня. Я могла бы прожить всю жизнь, и так и не услышать ничего подобного.
В любом случае, она никогда не забудет этого визита.
Лизбет повернулась к ней. На ее красивом личике отразилось удивление, потом нерешительность, которая, в конце концов, сменилась доброжелательностью.
– О, Феба, я так счастлива, что смогла поделиться этим…
Ее лицо неожиданно стало озадаченным.
Она заморгала, поднесла шаль к носу, а потом снова медленно опустила на колени.
После чего резко подалась к Фебе и понюхала ее волосы.
Феба отпрянула.
Лизбет нахмурилась, словно не зная, что сказать.
– Феба!
– Боже мой, что не так, Лизбет?
– От тебя пахнет… сигарным дымом! – Последние слова она произнесла с упреком и понизив голос.
Господь милосердный!
Феба моментально ощутила свинцовую тяжесть в животе. На время утратив дар речи, она уставилась на Лизбет.
Та тоже не сводила с нее потрясенного взгляда. Ее глаза светились надеждой, как у ребенка, который ждет заверений, что под его кроватью нет никаких чудовищ.
Феба хотела заговорить. Очень хотела. Она уже придумала несколько вполне правдоподобных объяснений, вот только ступор, вызванный ужасом и чувством вины, не желал отпускать ее. Губы напрочь отказывались двигаться.
– Это не Феба, а я. – Джонатан наклонился над ее стулом так неожиданно, что обе девушки вздрогнули. – Это от меня пахнет сигарным дымом, ты, гусыня! Неужели не ясно, что Феба просто не может себе позволить сорт сигар, который все мы курим.
Да, конечно же, он поддразнивал их. Это было видно по насмешливому блеску его глаз. Но потом Феба заметила, как его взгляд на мгновение задержался на ее перчатках, и на лице промелькнуло что-то… удивление? Она не сумела точно определить, выражение слишком быстро исчезло. А потом он снова взглянул на нее – само воплощение благожелательности.