Андрея удивил его фатализм. Это было совершенно на него не похоже. Чащин ему казался достаточно расчётливым и уверенным в себе. Даже слишком уверенным. Может в этом всё дело? Неужели он и сейчас думает, что ситуация у него под контролем? Хотя почему он должен думать иначе?
Минут сорок ехали молча. Андрей напряжённо думал, что ему предпринять. Охота на живца заходила слишком далеко, ведь живцом был он сам. Просто лежать и ждать было уже невыносимо. Но ещё невыносимей было думать, что Алаев остался жив и уже дал команду своим людям найти в Новосибирске его детей и бывшую жену. Самсонов хоть и обещал полную защиту, но ведь всякое бывает. Человеческий фактор никогда нельзя сбрасывать со счетов. Тем более, если ФСБ до сих пор не вмешалась, значит что-то пошло не так.
Чем больше Андрей думал над сложившейся ситуацией, тем хуже он видел для себя в ней перспективу. Нужно было действовать, предпринять хоть что-то:
– Развяжите меня! – сказал он очень громко.
– Это кто у нас тут заговорил? – Чащин посмотрел назад, – наш ВИП-пассажир проснулся?
– Я серьёзно. Не могу больше поленом лежать.
– Ну почему же поленом, ты так больше на бревно похож, – Морзе и водитель засмеялись.
– Мне руки в запястьях режет сильно, и ноги онемели уже.
– Извини. Сказано доставить в целости и сохранности. Значит, в целости и сохранности доставим. Ты же у нас парень шустрый, учудить что-нибудь сразу захочешь.
Андрей с силой сжал зубы. Хотелось кого-нибудь разорвать. Утреннее спокойствие уже совершенно улетучилось, и организм снова начал наполняться адреналином.
– А я вот скажу вашим боссам, когда приедем, что всё выдумал. И что они с вами после этого сделают?
Чащин снова обернулся назад:
– Ты лучше спроси, что они с тобой сделают?
– Со мной-то всё понятно, а вот что будет с вами? Думаете, они вам простят устроенную бойню? Наверняка там была какая-нибудь ваша секретная база. А вы её засветили. И главное – оставили важного свидетеля, который может всё рассказать.
Глаза Чащина буквально сверлили лоб Кравцова, пытаясь добраться до его мозга, чтобы понять, правду он говорит или блефует:
– Если ты соврал, то оставшийся свидетель нам не свидетель, а такой же балабол, как и ты. Он не знает ни кто мы, ни откуда. Всё, что он знает, он знает от тебя.
– А если я сказал правду, то он сдаст вас с потрохами и ваши заказчики не смогут воспользоваться моей информацией.
Чащин ухмыльнулся:
– Так вот ты куда клонишь, хочешь чтобы дружка твоего всё-таки прикончили?
– Это тоже было бы не лишним, – Андрей демонстративно тяжело вздохну, – Развяжите меня. Пожалуйста.