– Разве мне нечего вспомнить?
Только на мгновенье прикрытые глаза оживили в сознании яркие сцены. Дмитрий же, проследив за выражением ее лица, пожал плечами.
– Смотря что Вы имеете в виду. Если речь идет о нашей субботней встрече, то не вижу ничего достойного обсуждения. Хотя, если Вы настаиваете, можем поговорить об этом.
– Ничего... достойного обсуждения? – Саша поперхнулась собственными словами.
– Конечно. Обычный секс. Или Вы считаете иначе?
Он ее провоцировал. И, кажется, смеялся, хотя лицо осталось серьезным, вот только над чем, понять никак не удавалось. Даже когда мужчина поднялся со своего места и медленно приблизился, остановившись всего в шаге, Саша по-прежнему не могла уловить даже намека на его мысли. Но уже начала разговор, бросать который на полуслове было бы глупо.
– Мне он не показался обычным.
Взгляд мужчины стал снисходительным, словно перед ним находился маленький ребенок, не понимающий очевидных вещей.
– Ты же себя похоронила. Откуда тебе знать о банальных жизненных удовольствиях?
Это звучало почти оскорбительно, но Саша предпочла проигнорировать выпад, уточняя то, что волновало больше всего прочего.
– Почему ты не поцеловал меня ... ни разу?...
Мужчина улыбнулся, но что было в этой улыбке, различить не удалось. Насмешка? Или нежность? Придвинулся вплотную и медленно прочертил большим пальцем контур ее рта, слегка придавил, заставляя разомкнуть губы. Саша судорожно сглотнула, едва сдерживаясь, чтобы не прикусить кожу, не прикоснуться к ней языком.
Дмитрий усмехнулся, убирая руку.
– Это слишком роскошный подарок,... который еще нужно заслужить.
Стало больно почти до слез.
«А я... не заслуживаю?». Она не решилась задать этот вопрос, но, кажется, мужчина понял, что мелькнуло тенью в глубине глаз.
– Неужели реальная жизнь привлекает меньше, чем та грязь, в которую ты умудрилась вляпаться из-за связи с Кирманом?
Связи? Данное слово никак не подходила для определения того, что было в прошлом. Не считала себя любовницей, ведь сам Филипп называл ее только любимой. И она верила ему, только, похоже, Макеев считал совершенно иначе, откуда-то зная о вещах, тщательно скрываемых от всех.
– Почему ты постоянно стараешься причинить мне боль, напоминая о нем? – ее голос дрогнул.
Макеев рассмеялся, и в смехе почудился злоба.
– Глупая. Я хочу, чтобы ты наконец-то открыла глаза. Не было никакой сказки. Ты все придумала, и семь лет умираешь из-за того, кого можно только ненавидеть. Тебе давно пора этому научиться.
Ненавидеть? Несмотря на всю пережитую боль, тоску и отчаянье, не покидающие столько, Саша не представляла, как можно испытывать подобное чувство. Сердце будто согрелось изнутри, стоило лишь вспомнить Дашкино лицо. Подняла глаза на мужчину, проговаривая едва слышно от сдавившего грудь волнения.