Ночи же были невыносимыми. Бессонница никуда не делась, и часами вслушиваясь в ровное дыхание дочки, Саша вновь и вновь пыталась разобраться в том, что неподъемной глыбой обрушилось на ее жизнь. После рассказа Павла легче не стало, наоборот, она начала бояться. ЕГО. Не знала даже, как обращаться к нему в собственных мыслях. Филиппом назвать не могла, потому что мужчина, носящий это имя, был совсем иным. Несмотря ни на что, память упорно возвращала самые сладкие мгновенья, выступающие мучительным контрастом с тем, что происходило теперь. Произнести «Дмитрий» не поворачивался язык, и сознание превращалось в неуправляемый вихрь, стоило лишь подумать о нем. Хотя... она думала почти постоянно. Сжигающая ее ярость утихла, обида улеглась, но горькие откровения, переданные мужем, подтвердили безысходность случившегося. Конечно, Павел повторил слова... ЕГО, о том, что Саша ни в чем не виновата, только это заявление осталось пустым звуком. Она вспомнила и вновь пережила каждое мгновенье того дня, истерла, перечитывая, страницы в исписанном блокноте, чтобы понять безусловную истину о том, что по-другому уже ничего не будет. Сама, собственными руками уничтожила возможное светлое и безмятежное будущее. Или не безмятежное, но все равно наполненное ЕГО присутствием и любовью. Хватило бы даже тех крох, что остались после Анжелы и других женщин, того, что он намеревался предложить ей. Теперь же...
Все эти годы казалось: можно отдать все на свете ради невероятного чуда. Если бы ОН вернулся, Саша была бы счастлива. Это чудо свершилось, а боль, терзающая ее семь лет, стала еще сильнее. Теперь не была удушающей, но тупой тяжестью переполнила каждую клетку, окутала со всех сторон покрывалом, в котором не было просвета.
Она боялась встретиться с НИМ. Боялась взгляда проницательных глаз, запечатавших ошибки и позор. Было нестерпимо стыдно при одной лишь мысли о том, что мужчина все помнит. И произошедшее тогда, и ее глупость и слабость сейчас. И эти воспоминания невозможно стереть ничем на свете.
Без него было плохо, а с ним... с ним не существовало никаких шансов. Будто он и правда умер, только теперь не осталось места на земле, где существовала бы возможность оплакать растерзанную любовь.
В суете дней, за своей спиной, в толпе людей Саше постоянно чудилось его присутствие, но оглядываясь, она натыкалась на чужие лица, понимая, что ошиблась в очередной раз. С чего бы ему за ней следить? Свой шанс на счастье с единственным дорогим для сердца мужчиной утратила давно, а разворошенный теперь пепел вряд ли мог стать основанием для чего-то нового.