Постоянно вспоминала те дни, свои страхи и одиночество, несмотря на присутствие Павла и ужасающую пустоту внутри. Саша не мыслила своей жизни без Кирмана, но ни разу не усомнилась в том, что его больше нет на свете. Невероятные истории о том, как двое чувствуют друг друга на расстоянии, ощущая, когда кому-то из них плохо, не имели ничего общего с реальностью. Где-то далеко любимый человек изнемогал от боли, борясь за право жить, а ее сердце согласилось с потерей и признало поражение. Разве настоящая любовь может быть настолько слепой и нечуткой? Если бы Саша тогда находилась рядом, вина не была бы такой огромной, а понимание нужности крохотному существу, появившемуся на свет, наверняка придало бы Филиппу сил для новой жизни. Теперь же он превратился в незнакомца, с которым Сашу связывал лишь стыд. Совершенные прогрешения не имели срока давности, а значит, и спасения от них не было.
– Что я могу ему сказать? – она взглянула в глаза почти бывшего мужа. – Никакие на свете слова не станут достойным оправданием. Я не готова, Паш, и боюсь, что никогда не буду готова.
– Но ты не одна, Сашунь, и не имеешь права решать только за себя.
Она это понимала слишком хорошо, но все равно не могла решиться сделать первый шаг, особенно зная о том, что ОН не ждет от нее ничего и сам не собирается предпринимать какие-то действия. Живет в пустом, безликом мире, лишенном света и любви. И Дашкиного смеха.
– Пообещай, что сделаешь это. Тебе самой станет легче, когда вы во всем разберетесь.
Легче... Саша в это не верила. Разве что рядом с НИМ могла бы испытать облегчение. Если бы он простил. Если бы нашла силы простить сама. Только что толку мечтать о несбыточном?
– Сашуня, пожалуйста. Иначе мне придется вернуться.
Павел не шутил, а она такого и представить не могла. Отъезд мужа был единственно правильным решением за последнее время. Пусть он будет счастлив, если ей ничего подобного не светит. Но и как выполнить его просьбу, Саша тоже не представляла.
– Я постараюсь, хотя и не вижу смысла, – это была даже не ложь, просто женщина не стала уточнять, через сколько времени предпримет какую-то попытку. Но теперь появился шанс, что Павел даст ей небольшую отсрочку. А потом... потом все непременно изменится, или он сам перестанет настаивать.
– Мне нужно идти, – улыбнулась родному лицу на экране, ощущая сдавившую сердце тоску. Как же хотелось простого тепла, того, что муж дарил столько лет, защиты и нежности, сильных рук, которые прижали бы к груди и укачали, как маленького ребенка. Но ее ждала лишь холодная постель и плен воспоминаний, и нужно было пережить это в очередной раз, только теперь без чьей-либо помощи.