Алина снова перевела взгляд на Сашу, словно убеждаясь, что та слышит ее. – Секс можно получить от кого угодно, как и связанное с ним удовольствие. Но это никогда не заполнит пустоты в душе, если человек для тебя чужой. Мы способны только друг от друга получить… – она опять помолчала, – это даже не любовь… Это реальность, зависящая от искренности признаний, от глубины раскаянья, от полноты раскрытого сердца. И между этой самой реальностью и сексом пролегает очень четкая грань.
– Но ведь тебе было больно! – воскликнула Саша, снова необычайно остро воспринимая всю абсурдность их ситуации. – И больно до сих пор.
Алина подняла на женщину темные, бездонные глаза.
– Больно. Но я не променяю эту боль ни на что другое. Ты нуждалась в Павле. И Даша. На тот момент гораздо сильнее, чем я. А он никогда мне не лгал, и я знала, КЕМ полно его сердце даже на расстоянии. Даже рядом с тобой.
– Это какой-то бред… – все равно подобное не укладывалось в голове. – Так неправильно. Нельзя.
– Разве? – Алина вдруг опять улыбнулась, на этот раз теплее и мягче, словно сбрасывая с плеч какую-то гнетущую тяжесть. – Он никогда в жизни не предаст меня. Это больше, чем просто слова. Мне не нужно слышать о его любви, чтобы быть в ней уверенной. Да, я хочу проводить с ним каждое мгновенье, но даже когда он далеко, это ничего не меняет. Ни для кого из нас. Я знаю, что он – мой. А я целиком и полностью – его. Так что отбрось в стороны свои угрызения совести, тебе и так достаточно поводов для переживания.
Саша вздохнула, понимая, что принять подобные объяснения, возможно, не сумеет никогда, но спорить не было сил. Кивнула, не соглашаясь, но принимая право Алины на собственную точку зрения, пусть и такую невероятную, и уже хотела было вернуться за столик, но женщина ее остановила.
– Еще кое что… Прости, это совсем не мое дело, но… Павел рассказал мне о … проблемах Дмитрия.
Щекам стало горячо, и Саша нахмурилась, собираясь оборвать собеседницу. Обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было она не собиралась. Но Алина покачала головой.
– Погоди. Не спеши возражать. Я знаю, что об этом сложно говорить, но мне нужно кое-что пояснить тебе. То, с чем сама хорошо знакома.
Она перевела взгляд на окно, как будто смущаясь собственного рассказа.
– Со мной в Лондоне учился один парень, с которым мы очень сдружились. Сначала я пыталась его избегать, потому что думала: он имеет на меня какие-то виды… А потом поняла, что женщины его вообще не интересуют. И стало гораздо легче общаться. Он оказался одновременно забавным и мудрым и здорово скрасил мое одиночество там. И еще рассказывал много всего… необычного. Мне было любопытно, а у него напрочь отсутствовало такое понятие, как стеснение.