- Мелкая, ну чего тебе опять? - с трагизмом в голосе спросил Роман, не поворачивая головы ее сторону.
- А что ты делаешь?
- Тебя стерегу! Вдруг, опять убежишь или тебя волки съедят?
- Не, волков здесь нет. Их давно Цейс разогнал, - пес в подтверждение Лизкиного заявления два раза гавкнул. - Ром, ну, Ром! Что ты делаешь?
- На небо смотрю, - буркнул парень, пытаясь скрыть раздражение от приставаний маленькой липучки.
- А мне можно? - тут же спросила Лизка, умащиваясь удобно среди смятой Цейсом травы.
- Тебе нельзя, - хмыкнул Рома, перемещая травинку в другой уголок рта.
- Вот ты смешной! Небо - оно же общее! Захочу и тоже смотреть буду.
- Только молча, договорились? - Лизка лишь кивнула головой.
Солнце запуталось лучами в кроне большущего дуба, падало пятнами на полянку. По небу бежали облачные лошадки, барашки и даже один слон. Они менялись местами, расползались и становились новыми волшебными фигурками. Облака поражали воображение формами и молочной белизной. Хотелось подняться вверх, чтобы погулять по мягкой перине, поваляться среди удобных подушек, посмотреть вниз, на маленьких людей, которые, должно быть, похожи на муравьев.
Девочка не заметила, как ее ладошка коснулась руки парня. Он не отреагировал, значит, дал молчаливое одобрение ее действиям. Оказалось, что вдвоем смотреть на небо куда как веселее. Сразу же стало хорошо и спокойно, как будто так было всегда - Лиза, Рома и Цейс, лежат на поляне, смотрят на облака, которые продолжают баловать их своим бегом по голубому куполу неба.
- И что мне с тобой такой делать? - тихо произнес Ромка. - Спасения от тебя нет никакого. Убегать любишь из дома. Пропадешь же совсем одна, потеряешься, кто тебя спасет?
- Ты и Цейс, - наивно и просто ответила Лизка. - Ром, ты же никогда меня не бросишь, правда?
- Правда, - ответил нехотя парень, продолжая смотреть на небо, улыбаясь чему-то своему.
***
Лето закончилось, на его место пришла осень. Рома уехал к дедушке и бабушке, его ждала школа. Лиза же вместе с мамой и дядей Сашей поселилась в квартире. Девочка скучала по собаке, брату, просторам дачи, но быстро привыкла и к отдельной комнате, и к новому детскому саду. Роман приходил по воскресеньям, они выгуливали Цейса во дворе, смотрели мультики по видеомагнитофону, удивительно, но у детей с разницей в десять лет находилось сотни поводов для общения.
Иногда Ромка включал на стареньком магнитофоне кассеты "Кино", слушал с отрешенным лицом. Лизка притихала, не доставала его вопросами, садилась рядом и не понимая смыла песен, ощущала, как ей становится холодно и по коже бегут мурашки. В такие моменты ей делалось жутко страшно, казалось, что Ромка уходит далеко отсюда и уже никогда не вернется. Как только музыка заканчивалась, то мир обретал былые краски, обожаемый и обоготворяемый старший брат вновь становился собой.