Голос диктора объявил о прибытии рейса Афины – Москва. Встречающие этот борт пришли в движение.
Щедрина тронул за плечо невысокого роста оператор, одетый в пуховик коричневатого цвета.
– Пойду покурю, раз такое дело.
– Кури здесь, – недовольно отозвался репортер. Но все же принял от помощника видеокамеру и повесил ее через плечо. Свободной рукой Алексей набрал на сотовом номер и, настроив свои голосовые связки на извиняющийся лад, поздоровался:
– Здравствуйте еще раз, Николай Григорьевич... В кон тору подъехать не смогу – парижский рейс задержали на час. А если заеду, не успею подготовить материал к вечернему выпуску... Хорошо. Договорились.
Щедрин не понимал желания полковника посмотреть отснятый материал до его выхода на телеэкраны. Журналист, Слывший универсалом, не новичок в этом деле. Кроме всего прочего, он являлся креативным редактором иллюстрированного журнала “Телешоп”, писал стихи, рецензии на книги (значит, читал их). Коллеги Щедрина удивлялись: казалось, в этом жирном жизнерадостном теле обитало по меньшей мере три-четыре даровитых человека. Причем с его губ почти никогда не сходила бодрая улыбка.
Но не так давно она исчезла с его лица. Вот и сегодня полные губы и потускневшие глаза Алексея выражали отрешенность.
Его носовой платок на этот час также стал универсальным. Одним концом простудившийся репортер вытирал слезящиеся глаза, в другой сморкался. Серединой можно было протирать очки в роговой оправе.
Что он и сделал. И через кристально чистые стекла глянул на толпу прибывших из Афин пассажиров...
Как никто другой, репортер Щедрин знал все о замедленном режиме просмотра – насмотрелся в монтажных, когда готовил материал. Но то, можно сказать, механика, а сейчас, когда он смотрел на пассажиров, прибывших из Греции, то мог поклясться себе, что виной всему еще один раздел физики – оптика. Обман зрения, просившийся называться прикладной физикой.
Обман казался Щедрину двойным. Толпа пассажиров с рейса Афины – Москва шла в нормальном темпе, и лишь на одного человека не распространялись ни законы природы, ни науки. Он шел как бы в замедленном темпе, точнее, слезившиеся глаза Алексея, зацепившись за этого высокого человека, заставили мозг фиксировать его движения медленно, словно с расстановкой. И вся картина в целом действительно напомнила Щедрину искусно сделанный монтаж.
Да, все так, если бы остальные пассажиры проходили чуть смазанными, как при недостаточной выдержке, а звуки аэропорта понизились бы на несколько тонов; и фон стал бы низким гулом, а красивое колоратурное сопрано диктора аэропорта – густым басом.