Я смотрю Дэниеле в глаза, но ни любви, ни узнавания, ни любопытства в них не вижу.
Ей всего лишь немного не по себе.
Она ждет и хочет, чтобы я ушел.
– Не желаете чашечку кофе? – предлагаю я.
Дэниела улыбается. Ей уже определенно некомфортно.
– После того как вы закончите, конечно.
Если она согласится, Аманда меня убьет. Я уже пропустил встречу с ней в отеле. Мы намеревались вернуться в куб сегодня, после полудня.
Но соглашаться Дэниела не собирается.
Она закусила губу, как делает всегда, когда нервничает, несомненно, пытаясь придумать, как смягчить ответ, как не обидеть категорическим отказом, но я вижу, что все уже решено и она лишь набирается смелости, чтобы опустить молот отказа на мою задницу.
– Знаете что? – говорю я. – Не надо. Извините. Я поставил вас в неудобное положение.
Черт!
Я просто умираю.
Одно дело, когда поворот от ворот тебе дает незнакомка. И совсем другое, когда облом случается с матерью твоего ребенка.
– Мне пора идти, – говорю я.
И направляюсь к двери.
Дэниела даже не пытается меня остановить.
ОСТАЛОСЬ АМПУЛ: 16
Каждый Чикаго, где мы побывали на этой неделе, встречает нас голыми деревьями, сорванными и размазанными дождем по тротуару листьями. Я сижу на скамейке через улицу от моего особняка, кутаясь от утреннего холода в пальто, которое купил вчера в благотворительном магазине за двенадцать долларов из другого мира. Пальто пахнет стариковской кладовкой – нафталиновыми шариками и обезболивающей мазью.
Аманда осталась в отеле наедине со своим блокнотом.
Я соврал ей, сказал, что иду прогуляться, освежить голову и выпить чашечку кофе.
Вижу себя. Я выхожу из передней двери дома, быстро спускаюсь по ступенькам на тротуар и направляюсь к станции метро, где сяду на поезд, идущий по пурпурной линии до кампуса Лейкмонт-колледжа в Эванстоне. На голове у меня наушники с системой шумоподавления. Скорее всего, я слушаю какой-нибудь подкаст – научную лекцию или очередной выпуск «Этой американской жизни».
Судя по дате на первой странице «Трибьюн», сегодня 30 октября: с того вечера, когда меня под угрозой оружия захватили и вышвырнули из моего собственного мира, прошел почти месяц.
Иногда кажется, что я уже годы путешествую в кубе.
Я даже не знаю, в скольких Чикаго мы успели побывать.
Все начинает смешиваться.
Этот Чикаго – самый близкий к настоящему, самый похожий, но все же не мой. Чарли ходит в чартерную школу, а Дэниела работает графическим дизайнером. Фрилансером.
Сидя здесь, я прихожу к выводу, что всегда воспринимал рождение Чарли и решение строить жизнь с Дэниелой как некое поворотное событие, развернувшее траекторию нашего движения в сторону от успешной карьеры.