В нашем джипе «Чероки» царит гнетущее молчание, и как его нарушить, я не знаю.
Может быть, мне просто недостает смелости.
Всю жизнь тебе говорят, что ты уникален. Индивидуален. Ты – личность. Другого такого же на планете нет.
Это гимн человечеству.
Но в отношении меня это больше не так.
Как может Дэниела любить меня больше, чем других Джейсонов?
Я смотрю на нее – она сидит на переднем сиденье. Что она думает обо мне? Что чувствует?
Что я думаю о себе – это тоже вопрос спорный.
Дэниела молчит. Смотрит в окно на тянущийся вдоль дороги лес.
Я протягиваю руку, касаюсь ее пальцев.
Она смотрит на меня и снова поворачивается к окну.
* * *
Уже в сумерках мы въезжаем в городок Айс-Ривер. По первому впечатлению это то, что надо, – вдалеке от больших дорог.
Перекусываем фастфудом, а потом заезжаем в бакалейный – запастись продуктами и предметами первой необходимости.
Чикаго бесконечен.
Даже пригороды не дают передышки.
Но Айс-Ривер просто обрывается.
Вот ты в городе, катишь мимо стрип-молла с заколоченными витринами – а вот здания и фонари убегают назад в боковом зеркале, и ты уже въезжаешь в лес и во тьму, и слепящий свет фар бьется в узком коридоре между высоченными соснами, обступающими дорогу с обеих сторон.
Автомобилей не видно.
В миле с небольшим к северу от города я сворачиваю на заснеженный проселок, вьющийся между елями и березами до самого конца небольшого полуострова.
Через семьсот ярдов лучи фар упираются в фасад бревенчатого дома. На первый взгляд это именно то, что мне и надо.
Как и большинство летних домов в этой части штата, он погружен в темноту и выглядит нежилым.
Заперт на зиму.
Я останавливаю джип на круговой дорожке и выключаю двигатель.
Темно и тихо.
Я смотрю на Дэниелу.
– Знаю, тебе это не понравится, но лучше забраться в чужой дом, чем снять жилье официально и оставить бумажный след.
За всю дорогу от Чикаго – шесть с лишним часов – моя жена произнесла едва ли десяток фраз. Как будто пребывала в шоке.
– Понимаю, – говорит Дэниела. – В данный момент незаконное вторжение для нас сущий пустяк, так?
Открываю дверцу. Снега выпало на добрый фут глубиной.
Мороз щиплет щеки.
Воздух неподвижен.
Одно из окон в спальне не закрыто на задвижку, так что мне даже не приходится разбивать стекло.
* * *
Мы заносим пластиковые пакеты из магазина на веранду.
В доме холодно.
Я включаю свет.
Напротив входа – лестница, уходящая в темноту второго этажа.
– Здесь грязно, – говорит Чарли.
Не так уж и грязно, но запах плесени и запущенности определенно присутствует.
Летний домик во внесезонье.
Переносим пакеты в кухню, ставим на стол и идем знакомиться с домом.