Искать разделочную доску и нож долго не приходится.
Я встаю рядом с Чарли, очищаю и нарезаю яблоки и выкладываю их на сковородку, где уже закипает кленовый сироп.
Солнце за окном поднимается все выше, заливая светом лес.
Едим вместе, разговариваем непринужденно, и моментами кажется, что все нормально, что ничего не случилось, хотя на самом деле этот завтрак, по всей вероятности, – мой последний с близкими, и эта мысль не выходит у меня из головы.
* * *
После полудня мы отправляемся пешком в город. Идем по проселочной дороге. Полотно сохнет под солнцем, в тени прячется плотно слежавшийся снег.
В благотворительном магазине мы покупаем одежду, а потом отправляемся в маленький кинотеатр, где идет фильм шестимесячной давности. Какая-то дурацкая романтическая комедия.
Как раз то, что надо.
В зале остаемся до самого конца, пока не включится свет, и когда выходим, небо уже темнеет.
На окраине города заходим в единственный открытый ресторан – «Айс-Ривер роудхаус».
Устраиваемся за стойкой в баре.
Дэниела заказывает бокал «Пино нуар», я – пиво для себя и кока-колу для Чарли.
Свободных мест нет. Придорожный ресторанчик – единственное место в Айс-Ривер, где можно провести вечер рабочего дня.
Заказываем поесть.
Я беру второе пиво, потом третье…
Мне быстро хорошеет. Народу прибавляется, голоса звучат все громче.
Дэниела кладет руку мне на колено. Глаза у нее блестят, и быть с ней рядом так легко и приятно… Я стараюсь не заморачиваться, но мысль о том, что все это происходит со мной в последний раз, сидит в голове клином.
Ресторанчик уже забит до отказа.
Шумно и весело.
На небольшом возвышении в углу устраиваются музыканты.
Я пьян.
Но без агрессии и соплей.
Самое то, что надо.
Я знаю, что раскисну, если буду думать о чем-то другом, поэтому стараюсь не отвлекаться.
Квартет играет кантри-энд-вестерн, и вскоре мы с Дэниелой уже качаемся в медленном ритме в плотной толпе, заполнившей крохотный танцпол. Она прижимается ко мне, моя ладонь лежит у нее на талии, и в этот миг мне ничего не хочется так сильно, как уложить ее на нашу скрипучую кровать с расшатанной спинкой и таранить стену так, чтобы с нее послетали все рамки.
Мы танцуем и смеемся, и я сам не знаю почему.
– Ну вы и набрались, ребята! – говорит Чарли.
Может, он и преувеличивает, но не сильно.
– Надо же было пар выпустить, – отвечаю я.
Сын поворачивается к Дэниеле:
– А ведь в последний месяц такого не было, а?
Любимая смотрит на меня.
– Нет.
* * *
Мы бредем по дороге в полной темноте – огней нет ни впереди, ни позади.
Лес затих.
Ни ветерка.
Все замерло, как на картине.