– Так он думает, что все изменилось, или все действительно изменилось? – спрашивает Дэниела. – Что именно ты хочешь сказать?
– Я говорю, что, с его точки зрения, этот мир – уже не его мир.
– У него опухоль мозга, – говорит Райан.
Я смотрю на своего старого друга.
– Магнитно-резонансная томография этого не подтверждает.
– Тогда… может быть, его разыгрывают. Устраивают такой спектакль, в котором предусмотрена каждая мелочь. Я как-то видел такое в кино.
– В доме все по-другому, все не так, как было, хотя прошло лишь восемь часов. И дело не только в том, что на стенах другие картины. Там новая техника. Новая мебель. Даже выключатели перенесены. Такой сложный розыгрыш никто устраивать не станет. Да и зачем? В чем смысл? Он ведь обычный человек. Зачем кому-то так стараться?
– Ну, тогда он просто рехнулся, – заключает Холдер.
– Я не сумасшедший.
В комнате повисает тишина.
Дэниела берет меня за руку.
– Что ты пытаешься нам сказать?
Я смотрю на нее.
– Сегодня в галерее ты упомянула, что толчком к твоей инсталляции послужил наш с тобой разговор.
– Ну да.
– Можешь рассказать мне об этом разговоре?
– А ты не помнишь?
– Ни слова.
– Такого не может быть.
– Пожалуйста, Дэниела.
Пауза. Жена долго всматривается в мои глаза, словно ищет в них подтверждение тому, что я не шучу, потом говорит:
– Думаю, это было весной. Мы не виделись довольно долго и не разговаривали по-настоящему с тех пор, как много лет назад каждый пошел своим, отдельным путем. Я, конечно, не выпускала тебя из виду, следила за твоими успехами и всегда гордилась тобой. В общем, однажды вечером ты пришел ко мне в студию. Без предупреждения, ни с того ни с сего. Сказал, что в последнее время часто думаешь обо мне. Я решила было, что ты просто пытаешься закадрить меня, раздуть старый огонек, но потом поняла, что дело в чем-то другом. Ты серьезно ничего не помнишь?
– Совершенно. Как будто меня здесь и не было вовсе.
– Мы заговорили о твоих исследованиях, о твоем участии в некоем секретном проекте, и ты сказал – я хорошо это помню, – что, возможно, видишь меня в последний раз. И тогда я поняла, что ты пришел не кадрить меня, а попрощаться. Потом ты говорил, что жизнь – это решения, которые мы принимаем, череда выборов, которые мы делаем каждый день, и что ты в нескольких случаях сделал неверный выбор, а самый главный неправильный выбор – в отношении меня. Все было очень эмоционально. В конце концов ты ушел, и я ничего не слышала о тебе до сегодняшнего дня. А теперь у меня вопрос к тебе.
– Спрашивай. – В голове у меня туман после выпивки и «травки», и когда я пытаюсь разобраться в том, что она говорит, меня слегка качает.