Проблема так и осталась нерешенной – финансы кончились раньше, – но, очевидно, какой-то другой я довел дело до конца. А потом реализовал идею на невероятном уровне. Потому что если то, что говорит Лейтон, правда, то этот куб делает что-то такое, что, согласно всем моим знаниям о физике, невозможно.
Я чувствую себя неуютно, будто проиграл состязание лучшему противнику. Ящик создал другой человек – человек эпического видения.
Человек более умный, более талантливый.
Я смотрю на Вэнса.
– Работает?
– Тот факт, что ты стоишь здесь, рядом со мной, позволяет предположить, что да, работает.
– Не понимаю. Если хочешь поместить частицу в квантовое состояние в лабораторных условиях, то создаешь депривационную камеру. Убираешь свет, откачиваешь воздух, доводишь температуру почти до абсолютного нуля. Человека это убило бы. И чем дальше, тем менее устойчивой становится система. Даже под землей квантовое состояние в кубе могут нарушить всевозможные частицы – нейтрино, космические лучи… Проблема представляется неразрешимой.
– Не знаю, что и сказать. Ты смог. Ты – решил.
– Как?
Лейтон улыбается:
– Послушай, когда ты объяснял, все было ясно и понятно, но сам я объяснять не мастер. Почитай свои записи. Скажу только, что этот куб создает и поддерживает среду, в которой обычные предметы могут существовать в квантовой суперпозиции.
– Включая нас?
– Включая нас.
– О’кей…
Все, что я знаю, говорит о том, что это невозможно, но, очевидно, мне удалось создать на макроуровне фертильную квантовую среду, используя, возможно, магнитное поле.
Но как же человек в кубе?
Те, кто в кубе, они ведь тоже наблюдатели.
Мы живем в состоянии декогеренции в одной реальности, потому что постоянно наблюдаем нашу среду и коллапс нашей собственной волновой функции.
Должно быть, тут есть что-то еще.
– Идем, – говорит Лейтон. – Хочу показать кое-что.
Он ведет меня к окнам на задней стороне ангара, проводит картой по еще одному ридеру и приглашает в комнату, напоминающую то ли коммуникационный центр, то ли центр управления.
Сейчас занято лишь одно рабочее место: какая-то женщина, положив ноги на стол и не замечая нашего присутствия, постукивает пальцами по наушникам.
– Дежурство круглосуточное, семь дней в неделю. Ждем тех, кто не вернулся.
Вэнс садится за один из компьютерных терминалов, вводит серию паролей и пробегает по нескольким папкам, пока не находит нужную.
В ней он находит и открывает видеофайл.
Это HD-запись с камеры, наблюдающей за дверью бокса и расположенной, вероятно, над этими самыми окнами в центре управления.
Внизу экрана я вижу отметку времени четырнадцатимесячной давности. Часы ведут отсчет с точностью до сотой доли секунды.