И вот ведь что странно: чем ближе был день свадьбы Пола Шерингема и мисс Хобдей, тем меньше времени они проводили в обществе друг друга. Джейн и раньше слышала, что вроде бы жених и невеста перед свадьбой не должны видеться в течение целого дня (или, может, всего лишь одной ночи?), но в данном случае получалась какая-то чересчур расширенная версия этого обычая, и подобные отношения меж ними сложились уже довольно давно. Полу явно следовало более отчетливо проявлять свое намерение вступить в законный брак.
И Джейн тут же пришло в голову выражение, тоже, конечно, вычитанное в какой-то книжке и вдруг обретшее вполне конкретное значение: «брак по договоренности», причем устроенный родителями.
Это было лучшее, на что она могла надеяться. Хотя не так уж сильно это ей помогало. Но если по какой бы то ни было причине сочетание цветочков и денег было именно тем, к чему Пол постепенно соскальзывал, тогда нынешний день – во всяком случае, именно так думала Джейн, подавая завтрак и слушая, как мистер Нивен рассуждает о корзинах для пикника, – да, нынешний день, начавшийся таким многообещающим солнечным сиянием, станет для нее, возможно, последним шансом. Она, впрочем, не знала, только ли ее последним шансом – может, и его тоже? А может, даже их общим?
В любом случае, она уже начала готовить себя к тому, что вскоре его потеряет. Но был ли он готов ее потерять? Вряд ли у нее было право предполагать, что и он смотрит на грядущие события именно с такой точки зрения. Возможно, она не имела права даже думать о том, что теряет его. Ведь он, в сущности, никогда ей не принадлежал. Хотя нет, конечно же, он принадлежал ей!
Она не знала, каково это будет – его потерять. Она даже думать об этом не хотела, хотя понимала, что непременно его потеряет. Пожалуй, утром того Материнского воскресенья в Бичвуде, подавая к завтраку горячий кофе, она думала только о том, что если Пол намерен правильно распорядиться этим днем, то пусть главную ставку делает на нее, Джейн. Мысль об этом давала хоть какую-то надежду. А потом однажды раздался тот телефонный звонок. «Ошиблись номером», – сказала она мистеру Нивену. И душа ее воспарила.
– Показушники скоро уезжают, – услышала она в трубке, – так что я остаюсь в норе совершенно один. В одиннадцать. У парадного входа.
Он говорил решительно, но все же шепотом, явно догадываясь, как неловко она себя чувствует, отвечая ему возле открытой двери в столовую, где завтракают ее хозяева. В общем, она получила приказ, краткий, решительный и изменивший все на свете. И, слушая его голос, Джейн старательно делала вид, что с вежливым терпением выслушивает объяснения некой словоохотливой «мадам», которая никак не поймет, что ошиблась номером. А потом она спокойно сказала: «Мне очень жаль, мадам, но вы не туда попали» – и повесила трубку.