Вот только, как окажется впоследствии, ситуация в Апли-хаус – и атмосфера в семье, и ее потребности – будет совершенно иной. И естественно, никто даже не поинтересуется – хотя вряд ли это когда-либо кого-то в Апли интересовало, – хорошо ли Этель провела время в гостях у своей матушки. Ну а переменить простыни Этель так или иначе уже успеет.
Джейн никогда раньше не видела, как мужчина одевается. Хотя отношения с мужской одеждой, в частности с бельем, ей приходилось иметь самые интимные, а во время той «летней практики» в большом доме, полном гостей, она довольно быстро получила определенное «образование» и теперь знала, как много разнообразной, порой сложной и прихотливой, одежды может иметь один мужчина. Впрочем, ей довольно часто и в весьма странных местах (на конюшне, в оранжерее, в теплице и даже в кустах) приходилось вступать в куда более интимные отношения с одеждой Пола Шерингема, даже если эта одежда была на нем, но, разумеется, при условии – или, точнее, допущении, – что и он мог вступить в подобные интимные отношения с ее одеждой.
Сперва Пол надел рубашку, чистую, белоснежную, только что принесенную из гардеробной. Для того чтобы ее надеть – а точнее, в нее нырнуть, – он поднял ее высоко над головой, как это делают женщины, надевая платье. Джейн никак не ожидала, что первой он наденет именно рубашку. Впрочем, каждый истинный джентльмен одевается по-своему, всегда предпочитая собственный порядок действий. В «былые времена», в конце концов, Пола наверняка одевал и раздевал бы – нет, «облачал» и «разоблачал» бы – лакей. Точно так же, как сейчас миссис Нивен время от времени просила об этом ее, свою горничную.
Процесс одевания в любом случае у таких, как Пол, никогда не воспринимался как простое набрасывание на себя одежды. Это был процесс весьма серьезный – некое вдумчивое соединение отдельных предметов. Хотя при определенных обстоятельствах Пол стремился как можно скорее натянуть на себя одежду. И другой человек из другой истории вполне мог бы приговаривать при этих «определенных обстоятельствах», поспешно натягивая на себя штаны и заправляя в них рубашку: «Господи, Джей, мне же, черт побери, пора бежать!»
А он первым делом надел рубашку. Это удивило Джейн. Поскольку в таком виде – в рубашке и без штанов – он мгновенно утрачивал все свое высокомерное достоинство, то есть то самое главное свойство своего облика, которое он при отсутствии спешки всегда старался непременно сохранить. И об этом его свойстве она впоследствии не раз будет думать – Пол Шерингем всегда держался с таким достоинством и с таким презрением воспринимал любые насмешки, что практически никто и никогда по-настоящему не осмеливался над ним насмехаться. С ней наедине, правда, он много раз полностью терял всякое достоинство, но вскоре вновь его обретал. Хотя, конечно, любой мужчина в одной рубашке и без штанов выглядит довольно смешно, во всяком случае комично, и в иных обстоятельствах Джейн вполне могла бы даже захихикать.