С другой стороны, он никак не мог сообразить, есть ли в его библиотеке книги для девочек.
Она, собственно, не имела ничего против книг для девочек. Какая разница – для девочек или для мальчиков? Просто книги «для мальчиков» были книгами о приключениях. И это было самое главное слово. Приключение. Это слово сияло, как маяк, оно так и манило ее со страниц книг: приключение!
Не похоже было, чтобы Нивены из Бичвуда или кто-то еще из их среды проявляли какую-то склонность к приключениям или хотя бы положительно относились к самой идее приключения, хотя у них, безусловно, были для этого и время, и деньги. Для них максимум – это «слет бойскаутов» в Хенли. Даже их библиотеки служили как бы суровым сухим отрицанием всяческих приключений. И все же в укромном уголке библиотеки Бичвуда имелась маленькая вращающаяся стойка с книгами, которые когда-то не просто читались, а проглатывались юными обитателями этого дома, точно некая позволительная доза баловства перед началом скучной, а то и страшной зрелости.
Мистер Нивен мог бы сказать ей: «Только, пожалуйста, Джейн, отсюда книги не бери». Но он этого не сказал.
И впоследствии, через много-много лет, она скажет, отвечая на вечный (и скучный) вопрос интервьюера: «Ну, конечно же, лучше всего были «книги для мальчиков», книги о приключениях! Разве кому-то захочется читать слащавые истории, предназначенные для девочек?»
Ее глаза на морщинистом лице могли при этом озорно поблескивать, а губы при словах «истории для девочек» еще сильней напоминали куриную гузку. Впрочем, затем она могла и пояснить, не желая быть слишком резкой и упрямой, что чтение «книг для мальчиков» было для нее тогда точно чтением вопреки всему: «Война, понимаете. Первая мировая война ведь только что закончилась, и хотелось чего-то совсем другого». Ну да, пиратов, рыцарей, закованных в латы, припрятанных сокровищ и великолепных парусных судов. Да, именно такие книги она тогда и читала.
Библиотека в Апли оказалась удивительно похожа на библиотеку в Бичвуде. С точно такими же стеллажами вдоль стен и плотными рядами книг, выглядевших так, словно их никто и никогда не читал. И повсюду стояли точно такие же – словно из одного магазина – маленькие белые или черные бюсты бородатых мужчин с мощными бровями и плечами, задрапированными складками ниспадающей тоги. В библиотеке Апли стоял еще письменный стол, а вместо кожаного дивана – два разлапистых кресла с кирпично-красной обивкой. Еще там имелась стойка с газетами и журналами, выглядевшая как некий странный объект современной жизни в помещении, более всего похожем на музей. Солнечный свет, проникая в щель между наполовину задернутыми занавесками, узким ярким прямоугольником вытянулся на ковре мягких коричневатых тонов.