Обернулась она к двери ни с того ни с сего. Отец стоял в шапке, с зажжённой сигаретой в руке.
Она подбежала к нему, сняла с него шапку, сунула ему в свободную руку, из другой вырвала сигарету. Уставилась на него, глаза в глаза.
— Слово ему скажешь, уйду из дома. Заниматься литературой буду.
В тот день она снова сидела на своей ступеньке в подвале.
— Что случилось?
Юля вскочила. Тетрадка сорвалась с колен, полетела вниз.
Давид Мироныч положил руку ей на плечо, усадил её, сел рядом.
— У вас сильный характер, Юля.
Он не смотрел на неё, а чувствовала — смотрит.
— Есть жизнь внешняя. Есть жизнь внутри человека. На стенах барака изморозь… в Соловки нас привезли. Потом тайга. На работу гонят… ещё темно. Лес валили. Минус 50 градусов.
Он не говорит о чувствах, она сама представляет себе, что чувствует голодный, замёрзший, измученный, истощённый человек.
— Если способен ощущать только реальность, погибнешь сразу. Надо обязательно сбежать от неё! Задачи перед собой ставишь и научные, и творческие. Внутри живёшь жизнью, совсем не похожей на реальную. Не физически выжить, выжить внутри. В детстве в праздники любил слушать колокольный звон. Переливаясь, перекликаясь, звонили колокола по всей Москве. В лагере руки онемели, есть хочу… слушаю колокольный звон. Пушкин сильно помог там. А ещё… я ведь в университете отучился… вот и повторял, чтобы не погибнуть, то, что изучал. Проекты, статьи внутри пишу: как экономику в России развить, какой может стать Россия, если подойти к ней с точки зрения научной и человеческой…
— А что делать, если родной отец оказался не такой?.. — спросила неожиданно для себя.
— Не знаю, Юля, что сказать вам, — не сразу ответил Давид Мироныч. — Тяжёлый случай. Вы сами должны думать. Ваша жизнь. И единственная. Мне кажется, если душа развита, жизнь состоится. Слушайте себя: будет знак, что вам делать.
Давид Мироныч давно ушёл, а она всё сидела на своей ступеньке, и перед ней возникали картины: ледяной барак на Соловках, хрупкие фигурки истощённых людей в тайге на лесоповале…
Что значит — «жизнь состоится»?
Провести тридцать лет в лагерях, а потом учить детей в сельской школе. Жизнь состоялась?
А растить животных, чтобы потом их убивать… Состоялась жизнь родителей? И ей уготовано до конца дней делать то же, что делают родители…
Что хотел сказать ей Давид Мироныч? Смысл этих слов откроют ей книги?
Как ни старался отец порушить её праздник, литературой заниматься она продолжала.
Но праздник длился лишь два года — майским утром на уроке в их девятом классе Давид Мироныч умер.