— Ворханг! Ха-ха, лагаш ворханг. — И потом хрипло на всеобщем: — Я чую Тьму. За сим позвал ты меня, гном-ворханг?
— Я хочу, чтобы ты защитил нас от нее, — хмуро произнес Меднобородый.
— Защитить, ворханг? Дуг-дуг, харашанг мойгра! Я слабый старик, — хихикнул Хамок. — Пусть уж лучше вы меня защищайте. И кормите, и поите…
Он не договорил. Рука Норманга метнулась атакующей джаффской коброй. Крепкие пальцы, что гнули железные подковы так, словно те были из свежей глины, сжались на тощей орочьей шее, морщинистая кожа выдавилась сверху дряблой волной. Хамок захрипел, когда дварф заставил опуститься его на колени.
Язык потянулся было к хопешу, но тут же замер, не успев обхватить длинную рукоять, оплетенную кожаными шнурками: в лицо ему смотрело острие заточенного болта из черного железа, лежащего в ложе небольшого арбалета. Рогнак Железнолобый хмыкнул, криво усмехнувшись. Он повел арбалетом в сторону, призывая орка успокоиться. Язык выпрямился и отвел руку от оружия. Позади возмущенно загомонили дикари, но смолки, стоило вожаку поднять сжатый кулак.
Гнев плеснул в лицо задыхающемуся шаману. Норманг оскалился, обнажив большие лошадиные зубы, по крепости едва ли уступающие граниту.
— Я ненавижу темнил, — прогремел он. — И по закону я должен бы тебя тут же казнить. Или же заковать в железо и заставить вкалывать в Ганалии. Невелик выбор, так ведь, орк? Но есть и третий вариант: ты мне помогаешь со всей отдачей, на которую ты, тварь ползучая, способен. И я забываю, как ты служил на темной стороне. Клянусь предками, это замечательное предложение, и ты, будь умнее, выбери его.
Хамок захрипел, беззвучно хлюпая губами. Норманг немного ослабил хватку. Задыхающимся голосом орк произнес:
— Хорошо, гном, я помогу. Только… только отпусти…
Дварф с силой отшвырнул орка. Тот упал, закашлялся. Выпрямившись, он покорно склонил голову.
— Здесь был цверг?
— Цверг? Варанг? — прохрипел Хамок, потирая шею. Он склонился над землей, загреб длинными пальцами черную пыль, устилавшую ее. — Темная волшба. Характан. Лаш-мгра дер. Тьма была здесь.
Он понюхал перепачканные пальцы, лизнул. Зачмокал, словно попробовал изысканное вино. Рогнак подошел к Нормангу, откашлялся.
— Мне он совсем не нравится.
— А хоть один орк тебя привлекает? — с ухмылкой спросил Меднобородый, обернувшись.
— И то верно, — кивнул Рогнак.
Хамок, тем временем, двинулся вдоль холмов, окружавших Горгонад. Он склонился почти на четвереньки, то и дело касаясь руками земли. Вновь пошел снег, вернее, мелкая твердая крупа, а поднявшийся ветер превратил ее в шрапнель, впивающуюся в кожу.