Так я и жил, видя свое будущее определённым на ближайший десяток лет. Признаюсь, рутина заела меня и я редко смотрел на звёзды, что, впрочем, неудивительно – из окна моей спальни в Нёйи-сюр-Сен редко видно что-нибудь, кроме ночного зарева Парижа. Я мало задумывался о таинственном мире вокруг, до тех пор, пока однажды он сам не вторгся в мою размеренную жизнь.
Это случилось не так давно. Я был приглашён в жюри на ежегодный конкурс молодых дарований. Как и несколько раз до того, после некоторых раздумий я принял предложение. Судить молодых поваров не так легко, как это выглядит. Они склонны к экспериментам, часто рисковым, и обожают эпатировать публику. От некоторых таких эпатажей я отходил по нескольку дней.
Впрочем, в этот раз всё было очень даже переносимо, а у некоторых мастеров – неожиданно свежо и интересно. Особенно меня порадовала работа одного юноши из Кале. Темой для него послужил классический американский гамбургер, из тех, что пекутся по выходным на семейных барбекю. Автор, вдохновившись, решил проверить алгеброй гармонию и воссоздал оригинальный вкус, запах и текстуру из совершенно новых, непривычных компонентов. Для булочек он взял вместо кукурузы кенийское сорго, чтобы подчеркнуть почти губчатую мягкость хлеба, капризную корочку (там при небольшом перекаливании хлеб уже обугливается) и земляной привкус. Сам бургер, насколько я понял, был составлен из мяса питомникового кенгуру, дикого кабана и лесного голубя в весьма точных пропорциях. Пикули автор мариновал сам, взяв для этого среди прочего тщательно подвяленные, на самой грани подгнившего, помидоры, отчего вкус получился глуховатый, терпкий, с едва заметной индольной ноткой – этакое хулиганство, баланс на грани между художеством и китчем. Впрочем, я извинил эту резкость, потому что за ней, как за театральным занавесом, таился до времени какой-то полузабытый необычный вкус. Признаться, я был заинтринован, продолжил дегустацию, и вот! – в самой сердцевине, на листках романского кос-салата и рапунцеля, как некий Грааль, была скрыта свежайшая веточка капрюшона. Почка и два листика.
Это был, несомненно, почерк мастера. Одно только использование этой традиционной фламандской приправы, ныне, увы, почти забытой, заслуживало высокой оценки. Да и сама работа была весьма хороша, с кропотливым вниманием к деталям, включая даже «случайно упавший на гриль рядом» кусочек апельсиновой корки. Расставив оценки, я отправился домой, не дожидаясь финальной части. То, что обычно следует за конкурсом, все эти многословные поздравления, неискренние речи и особенно то, что называется фуршетом по окончании – всё это слишком утомительно для меня, чтобы участвовать по доброй воле.