Из этого вытекает, что модель уголовного права действительно должна охватывать анализ трех групп эффектов:
1) укрепление правопорядка путем усиления социального контроля;
2) социальное доверие;
3) принуждение.
Эти эффекты могут иметь позитивное и негативное содержание. Они, как правило, реализуются совместно. Но их результаты и внешние проявления их реализации различны.
Это может быть показано на примере. В течение длительного времени обсуждается судьба статьи 171 УК РФ «Незаконное предпринимательство». Моделируя этот уголовно-правовой запрет, можно увидеть, что его смысл и возможные эффекты могут состоять в:
• усилении контроля регистрационной дисциплины и собственно регистрационной деятельности в ряде установленных законом областей (там, где требуется получение лицензии) путем воздействия на мотивационную сферу предпринимателей, т. е. возможном усилении упорядоченности;
• повышении взаимного доверия в сфере экономики, поскольку предполагается с большим основанием, что данное юридическое лицо либо индивидуальный предприниматель действуют легально, т. е. выполняя необходимые требования, и контракты с ним являются более надежными, впрочем, в степени, которая определяется лишь опытом;
• увеличении объема публично-правового принуждения, которое, следует особо подчеркнуть, имеет чрезвычайно разнообразный характер, начинаясь с возможного прекращения социально-полезной производственной деятельности.
Вместе с тем эти эффекты могут быть и отрицательными. Упорядоченность разрушается коррупционными действиями; доверие к легитимации экономики падает; принуждение нивелируется и становится избирательным.
Сопоставление эффектов. Его можно начинать с определения принуждения и иных более щадящих эффектов. Применение принуждения, вытекая из природы уголовного права, по господствующему ныне мнению, не является самоцелью.[302] Оно субсидиарно к общему состоянию социального контроля, как уголовное право в целом субсидиарно по отношению к иным отраслям права, преимущественно – регулятивного.
Соответственно интенсивность, затратность, объем, адресность и иные параметры уголовно-правового принуждения должны быть сопоставлены с объемом и затратностью контроля, предшествующего принуждению и сопровождающего его, и приведены к действительно получаемому состоянию упорядоченности. На этой основе принуждение должно быть сопоставлено, так или иначе, и с далее возникающей степенью взаимного доверия, надежностью индивидуального поведения и действием экономических и иных институтов.
Эти утверждения основаны на практическом опыте. Такого рода сопоставление эффектов постоянно (хотя и недостаточно) осуществляется на основе здравого смысла, опыта, политических и иных установок в процессе правотворчества и правоприменения.