И вот юная актриса в столице! Поселили ее в гостинице «Украина», и Герасимов приглашает Лейду и Ларису прийти к нему домой на прослушивание, а жил он вместе с Тамарой Федоровной Макаровой в большом красивом доме в торце гостиницы, где и проживала Лариса.
«.Квартира была изумительной красоты. Тамара Федоровна Макарова сидела в большом кресле и куталась в большой пуховый платок. Сергей Аполлинарьевич сел на стул у рояля. Я все свое внимание сконцентрировала на прекрасном лице хозяйки. После просмотра фильма «Каменной цветок», где она играла Хозяйку Медной горы, я ее просто обожала.
А Герасимов какой-то лысоватенький, хмурый. Я стала читать монолог «Тишина» о Зое Космодемьянской. Чувствую — не нравится. И в самом деле, Сергей Аполлинарьевич, не дослушав, сказал, чтобы я читала стихотворение. И я начинаю: «Ландыши продают». А тогда появился шлягер «Ландыши», и его мотив и написание музыки, тогда почему-то очень критиковали.
Он: эта, что ли, песня «Ландыши»? Я: нет, другая.
А Герасимов был классик. В том смысле, что чтил, знал и любил классическую литературу, музыку, живопись. Очень любил Пушкина. Чувствую, что я ему не понравилась.
Лейда так волновалась, что все лицо покрылось красными пятнами. Понимаю, что я провалилась. Глаза непроизвольно наполняются слезами. Тамара Федоровна начинает ласковым голосом меня спрашивать, где я работала, чем интересуюсь...
И уже отчаявшись, я спросила: «Можно, я прочитаю монолог Ларисы из «Бесприданницы»? Тогда этот фильм вышел повторно, где монолог блистательно исполняла Нина Алисова («Бесприданница», 1936 г., реж. Яков Протазанов. Фильм получил золотую медаль на Международной выставке в Париже в 1937 г.).
Я села на стул у двери и представила, что я Лариса и гляжу вдаль за Волгу, и что у меня жизнь кончается, и все пропало... И так мне стало жаль себя, что даже не знаю, как я смогла дочитать монолог до конца и не разрыдаться на его середине.
— А что ты такая рослая? Ну-ка, сними ботинки, — неожиданно говорит Герасимов.
И вот я стою перед ним в одних чулках, еле ноги держат.
— Ладно, не реви, беру, — сказал Герасимов.
Я как стала прыгать.
— Ты что, спортсменка? — смеется учитель.
—Да, я на коньках катаюсь и в волейбол играю.
— Вот и хорошо, а то некому честь факультета защищать.
— А волосы красишь?
— Хной мою.
Так я стала студенткой ВГИКа.
Наверное, если бы я поступала на общих основаниях, не поступила бы, так как от волнения была очень зажата.
На следующий день я была зачислена в институт. Другие педагоги не возражали. Слово Сергея Аполлинарьевича Герасимова было законом во всем киноискусстве. Только во время учебы я поняла, почему Герасимов заставил меня снять ботинки. У нас на курсе учились Галя Польских, Жанна Прохоренко, Николай Жариков, Сергей Никоненко, Николай Губенко, Жанна Болотова, Лида Федосеева-Шукшина потом к нам пришла. И все они были среднего роста, а мужчины еле до 170 см дотягивали. И старше я их была, так как школу окончила в 57-м году, на год позже, потому что осталась на второй год во 2-м классе. Кстати, у меня претензии к школе по этому поводу. Я думаю, маме некогда было за мной следить. Я у нее одна после войны осталась, она работала, чтобы меня поднять на ноги....Надо было учителям не оставлять меня на второй год. А я пришла в третий класс, нормально занималась, а через неделю меня перевели обратно. Потому что я осенью не написала какой-то диктант. Педагоги должны были понимать, что девочка теряет год. Поэтому я во ВГИК поступила, когда мне было уже 20 лет, а Жанне Болотовой было 16.