«Это Динго! — подумал юноша. — Умный пес разыскал меня даже в тюрьме! Не принес ли он новой записки от Геркулеса? Но если Динго жив, значит, Негоро солгал! Значит, и…»
В это мгновение под дверь просунулась лапа. Дик схватил ее и тотчас же узнал лапу Динго. Но если верный пес принес записку, она должна быть привязана к ошейнику. Как быть? Можно ли настолько расширить дыру под дверью, чтобы Динго просунул в нее голову? Во всяком случае, надо попробовать.
Но едва только Дик Сэнд начал рыть землю ногтями, как на площади залаяли собаки: городские псы услышали чужака. Динго бросился прочь. Раздалось несколько выстрелов, Хавильдар зашевелился во сне. Дик Сэнд, оставив мысль о побеге, пробрался обратно в свой угол. Через несколько часов, показавшихся юноше бесконечно долгими, он увидел, что занимается рассвет. Наступил день — последний день его жизни!
В продолжение всего этого дня множество туземцев под руководством первого министра королевы Муаны ревностно работали над сооружением плотины. Надо было закончить ее к назначенному сроку, не то нерадивым работникам грозило увечье: новая повелительница собиралась во всем следовать примеру покойного своего супруга.
Когда воды ручья были отведены в стороны, посреди обнажившегося русла вырыли большую яму — пятьдесят футов в длину, десять в ширину и столько же в глубину.
Перед вечером эту яму начали заполнять женщинами, рабынями Муани-Лунга. Обычно этих несчастных просто закапывают живьем в могилу, но в честь чудесной кончины Муани-Лунга решено было изменить церемониал и утопить их рядом с телом покойного короля.
Обычай требовал, чтобы покойников хоронили в их лучшях одеждах. Но на этот раз, поскольку от Муани-Лунга осталось лишь несколько обуглившихся костей, пришлось поступить по-иному. Из ивовых прутьев было сплетено чучело, похожее на Муани-Лунга, даже, пожалуй, красивее. В него положили все, что осталось от Муани-Лунга; затем его обрядили в парадный королевский наряд, стоивший, как известно, совсем недорого. Не были забыты также и очки кузена Бенедикта. В этом маскараде было нечто смешное и в то же время жуткое.
Обряд торжественного погребения полагалось совершить ночью, при свете факелов. По приказу королевы все население Казонде должно было присутствовать при похоронах.
Вечером длинная процессия потянулась от читоки к месту погребения. На главной улице по пути следования кортежа не прекращались ни на миг обрядовые пляски, крики, завывания колдунов, грохот музыкальных инструментов и залпы из старых мушкетов, взятых с оружейного склада.