Пирога вступила под помост, и как раз в эту секунду — о счастье! — дикари последним усилием вытащили свои сети из воды. Но тут травяной навес пироги зацепился за сваю, и вся правая сторона его мгновенно была сорвана.
Один из дикарей громко вскрикнул. Успел ли он разглядеть, что скрывалось под навесом? Предупредил ли он своим криком соплеменников? Это было более чем вероятно.
Но как бы там ни было, Дик Сэпд и его товарищи находились уже вне пределов досягаемости. Поток мчал их вперед, и скоро огни свайной деревни скрылись из виду.
— Держать к левому берегу! — скомандовал на всякий случай Дик Сэнд.
— Подводных камней больше нет!
— Есть держать к левому берегу! — повторил Геркулес и круто повернул пирогу.
Дик Сэнд перешел на корму и, обернувшись назад, стал пристально вглядываться в освещенную луной поверхность воды. Однако ничего подозрительного он не заметил. Ни одна лодка не преследовала их. Вероятнее всего, у дикарей не было пирог.
Настал день, а дикари не показывались ни на берегу, ни на реке. Однако из осторожности Дик Сэнд продолжал вести пирогу вдоль левого берега.
В течение следующих четырех дней, с одиннадцатого по четырнадцатое июля, путешественники начали замечать, что вид местности очень изменился. Перед их глазами был теперь не только пустынный край, но самая настоящая пустыня, вроде той пустыни Калахари, которую Ливингстон исследовал во время первого своего путешествия. После радовавших взор плодородных долин в верховьях реки эта голая равнина казалась особенно угрюмой.
А река все тянулась вдаль бесконечной голубой лентой и, по всей видимости, должна была впадать в Атлантический океан.
В этих бесплодных местах нелегко было добывать пропитание для пяти человек. От старых запасов продовольствия не осталось и следа. Рыбная ловля давала мало, охота больше ничего не давала. Антилопы и другие травоядные животные здесь не водились, для них не нашлось бы никакого корма, а без них и хищникам тут нечего было делать.
Поэтому по ночам уже не слышно было ставшего привычным рычания львов. Ночную тишину нарушали толь ко лягушачьи концерты, которые Камерон сравнивает с шумами, раздающимися на кораблестроительной верфи, когда там конопатят, бурят и заклепывают морские суда.
Плоская, безлесная, выжженная солнцем равнина тянулась по обоим берегам реки вплоть до отдаленных холмов, замыкавших горизонт на востоке и западе. На этой равнине рос только молочайник, по не та его разновидность, из которой добывается мучнистая масса, кассава, а молочайник, дающий лишь негодное в пищу масло.