— Мне холодно, — сказал шепотом Ивон Гриска, продолжая улыбаться. — Я потерял дорогу к дому.
Мать замерла, вскрикнула, выставила, защищаясь, руку. На мгновение мальчик попал под власть взгляда Ивона Гриски, в сознании его послышалось как будто эхо шепота: «Ты пойдешь играть со мной?» И он едва не ответил: «Да-да, конечно!» Но тут мать что-то крикнула, слова унес прочь ветер. Она дернула мальчика за руку, и он оглянулся назад с ощущением какого-то сожаления в душе. Ивон уже забыл о них, он медленно шагал в направлении занесенного метелью села Крайек.
Через некоторое время мать была уже не в состоянии двигаться дальше. Задрожав, она упала на снег. Ее вырвало, и мальчик отполз в сторону от парящей лужи, глядя назад, туда, где за черными Ветвями сосен скрылся дом. Лицо его было обожжено морозом, и он подумал, останется ли в живых отец. Почему мама в него выстрелила? Папа так любил их, а она в него выстрелила. Нет, только нехороший человек мог поступить так!
— Папа! — позвал мальчик, услышав в ответ лишь шум ветра, словно издевательски копировавшего человеческий голос. Веки мальчика были тяжелы от инея.
— Папа! — его детский усталый голос стал хриплым.
Но тут мать с трудом поднялась на ноги, снова заставляя его идти, хотя он и пытался вырваться. Она яростно тряхнула его — белые полосы замерзших слез окаймляли ее лицо, как белая оторочка на вышивке, и прокричала:
— Он мертв! Ты не понимаешь? Нам нужно бежать, Андре, чтобы спастись, мы должны бежать!
Услышав эти слова, мальчик решил, что она наверняка сошла с ума. Папа серьезно ранен, это так, потому что она выстрелила в него, но папа был еще жив. Нет-нет, он там, дома, ждет.
И в это мгновение свет пронизал полог тьмы. Они увидели придавленную снегом крышу. Из трубы валил дым. Они бросились бежать к этим огням, спотыкаясь, с трудом переставляя окоченевшие ноги. Женщина что-то бормотала про себя, истерически смеялась и все сильнее тащила мальчика за руку. Мальчик из последних сил сопротивлялся ледяным пальцам мороза, сжимавшим его горло.
«Ложись, — шептал ему на ухо ветер, теперь дувший в затылок, — ложись прямо здесь и спи, эта женщина ранила твоего отца, она может ранить и тебя тоже. Ложись в снег прямо здесь, полежи немного, и тебе будет тепло. А утром за тобой придет папа, да, спи, малыш, забудь обо всем остальном!»
Над массивной дверью скрипела видавшая виды вывеска. Мальчик разобрал смутно белевшие буквы: «Гостиница Доброго Пастуха». Мама яростно заколотила в дверь, одновременно тряся мальчика за плечо, не давая ему заснуть.