2.
Кобра был почти не в состоянии смотреть прямо перед собой. Голова его напоминала наковальню в кузнице, по которой с грохотом ударял молот. Где-то в центре его мозга пульсировало багровое угасающее эхо голоса, который пару миль назад прогрохотал в его сознании: «ИДИ КО МНЕ!» Он услышал этот голос совершенно четко, до потрясения. Это было все равно что стоять перед грохочущими колонками у самой сцены в Аламонте на концерте «Роллинг Стоунз». Он мчался по Санта-Фе-фривей. Скорость держал чуть ниже 60 миль в час. И в этот момент его ударил Голос. От удивления он вскрикнул, его черный «чоппер» выскочил на полосу встречного движения, и только после этого Кобра снова овладел управлением. И вот, с ревом проносясь через темную сеть улиц Буэнос-Парка с оставшимся позади Диснейлендом, он почувствовал, что скоро ему понадобится новая порция кофе, виски, скорости или чего-то еще, только бы утихомирить гром, бушующий в его висках. Под веками тоже что-то словно горело, потому что когда он моргнул, то ему почудилась картина — вычерченный электрической голубизной на фоне темного неба силуэт какого-то здоровенного собора или еще какой-тo гадости в том же роде — здания с башнями, витражами цветных стекол в окнах, с дверями, похожими на 9-футовые плиты красного дерева.
Сейчас он двигался только на нервной энергии, потому что был в дороге уже десять часов подряд, за это время он проглотил всего один сэндвич и пару ампул амилнитрата, чтобы быть в состоянии действовать. Но сейчас ему было все равно, привиделась ли ему эта картина или это все было на самом деле. Вокруг проносились светлячки придорожных огней — янтарный дорожный знак или неоновая вывеска. Впереди небо отсвечивало тускло-желтым. Это означало конец его путешествия.
«Не может быть, — подумал Кобра, — оно только начинается, поглядим, что приготовила судьба для старины Кобры».
Внимание привлекло настойчивое подмигивание красной неоновой вывески справа от шоcce: «Милли — Отличная еда. Бифштексы. Завтрак круглые сутки».
«Попрошу-ка я яичницу и немного кофе, — подумал он и повернул на въезд, — чтобы эта дурацкая голова перестала звенеть. Может, заодно и деньжонок на дорогу немного раздобуду».
Бар Милли оказался кирпичной коробкой, выкрашенной в белый цвет, с нарисованными и растущими под окнами кактусами. На стоянке-пятачке перед зданием жирно и противно пахло тысячами застарелых бифштексов, банок чилийского перца и тарелок с яичницей, переданных через выщербленный пластиковый прилавок. У самого входа были припаркованы два старых «харли-дэвидсона», и Кобра задержался на минуту, осматривая их, и только после этого пошел к зданию. Оба мотоцикла имели калифорнийские номера, у одного на бензобаке была нарисована красная свастика.