7.
Палатазин сидел в своем уютном кабинете, или «берлоге», как он называл его, наслаждаясь, как «Стильерс» разделывали под орех «Сорокадевяточников», когда вдруг зазвонил телефон. Трубку сняла Джо.
— А ну, покажи им! — сказал Палатазин, когда Терри Брэдшо обошел не одного, а целых двух линейных игроков и, как курком, сработал правой рукой, делая подачу. — Не давай тому парню снова получить очко! Эх, ради всего!.. — Он хлопнул себя по бедру, когда пас завершился всего в тридцати четырех ярдах.
— …да, я его позову, — донесся из кухни голос Джо. — Энди!
— Сейчас. — Он с трудом выбрался из уютного кресла и взял трубку из рук жены. — Слушаю!
— Капитан, здесь лейтенант Рис. Мы тут нашли человека, который видел парня с фоторобота.
— Этого мало.
— Это еще не все. Одна юная леди говорит, что согласилась сесть в машину к человеку, который похож на изображение фоторобота. Он сказал ей, что они едут в мотель, а сам затормозил на пустой стоянке на Юкка-стрит. Она испугалась и убежала, а он гнался за ней на машине. Это был сероватый «фольксваген», и она помнит часть номера.
— Не отпускайте ее пока. Я буду через пятнадцать минут. — Он почувствовал неодобрительный взгляд Джо, когда положил трубку на место.
— Я слышала. Ты к ужину хоть вернешься?
— Не знаю. — Он пожал плечами, набросил плащ и клюнул жену в щеку. — Я позвоню.
— Ты не вернешься к ужину, — сказала она. — И не позвонишь.
Но Палатазин уже выскочил за порог. Дверь закрылась.
8.
Как раз в тот момент, когда Палатазин опускал телефонную трубку, Рико Эстебан взбирался по длинной лестнице старого многоквартирного здания в восточной части Лос-Анджелеса.
Даже солнечный свет приобретал здесь какой-то мутный оттенок, горячими стрелами пронизывая окна коридоров и лестничных площадок.
Ступеньки под ногами скрипели, в некоторых местах не было перил. Иногда Рико бросал взгляд вниз, в четырехэтажный колодец, на желтые кафельные плитки, которыми был вымощен подъезд. Мусорные контейнеры на площадках были переполнены, отбросы вываливались на пол. На Рико была та же одежда, что и прошлым вечером, только спина рубашки потемнела, пропитавшись потом. Все вокруг было наполнено звуками большого дома: кашель, журчание спускаемой воды в туалете, крики мужчины и женщины, которые пытались по-испански переругать друг друга. Плач ребенка, которому хотелось есть, и отчаянное «кваето!» его матери. Транзисторное радио и телевизоры соревновались в мощности громкоговорителей с дископроигрывателями. Испанские новости, выстрелы — какой-то ковбойский фильм или детектив.