— Неужели ушел? — спросила я, снова столкнувшись с Олей. — Умница!
И тут же большие сильные руки схватили меня и Ольгу одновременно.
— Умница, Дмитрий! — возликовала Алена. — Запихивай этих в машину и ищи Арсения. А я пока нейтрализую Аньку.
Нас весьма невежливо запихали на знакомое до боли заднее сиденье машины и блокировали все дверцы. С улицы доносились визг и вопли, и вот к нам в машину запихнули разъяренную и едва не дышащую огнем Аньку, а глубокие царапины на руках у Дмитрия-первого ясно говорили, что бой был кровавым. Еще через три минуты на переднее сиденье рухнул Арсюша. И если мы плевались злостью и яростью, то ангел решил принять поражение молча и гордо. То есть он застыл в скорбной позе и не отвечал ни на какие вопросы. Если бы его тело не вздрагивало от боли на каждой кочке, можно было бы решить, что с нами в машине едет статуя. Белая, безмолвная и неподвижная.
— Отлично! — констатировала Алена. — Довезешь этих до дома. Дочу я захвачу на метлу, а Димка уже немного очухался и доберется самостоятельно.
Дмитрий-первый серьезно кивнул и тронул машину. Вслед нам глядел восхищенный домовой.
Мне не спалось. Раскладушка была сегодня на редкость жесткой и неудобной, а в голову лезли всякие мысли, от которых и вреда особого не было, но и точили они сознание как маленькие жучки-короеды. На кровати посапывала Анютка, время от времени во сне подкидывая одеяло и принимая различные воинственные позы. Похоже, что и в объятиях Морфея она продолжала вести борьбу с Дмитрием-первым. Ольга же на своем матрасе спала сном праведника, крепко прижимая к груди мешочек, сворованный у земноводного Геннадия Ивановича. Вполне возможно, что содержимое мешочка не представляло особой ценности, да и куда пристроить все эти вещицы, если бы они реально имели какую-то стоимость, мы не знали. Но Дмитрий-второй так алчно глазел на него, что Оля приняла решение ни за что не расставаться с этим мешочком. Пусть просто назло оборотню.
Кстати, что бы там про оборотней ни говорили, а Анютка доской приложила его все же сильно. Пусть он и самостоятельно доехал до нашего дома на машине, но сделал это на полчаса позже нас. Едва войдя в квартиру, кинулся к крану с холодной водой и, вытянув по-волчьи язык, принялся лакать воду прямо из-под крана. Еще и шерстью частично оброс, чем вызвал у Василия Петровича нервную икоту. Надо полагать, что в скором времени Аленин сосед будет искать себе коммуналку поспокойнее. Так что не такие уж оборотни и неуязвимые.
Впрочем, как и простые смертные. Пока Дмитрий-первый тащил меня на четвертый этаж уже ставшим для меня привычным способом — перекинув через плечо и головой вниз, — я разглядела, что Анютка нехило расцарапала ему руки. Глубокие царапины припухли и кровоточили. Но он не жаловался, видно, понимал, с кем связался. Усадив меня в кухне на стул, он стащил с блюдца на столе кусочек груши и, все так же не посмотрев на меня, ушел.