— Иди к себе на раскладушку, горе луковое, — презрительно покосилась на меня хозяйка. — Какая из тебя ведьма!
— Пусть будет змеюка, — согласилась я. — Могу и уползти. Симпатичной такой змейкой. А его, между прочим, фея прокляла. Поэтому у него все именно так.
— А у нас пожрать есть чего? — На кухню ввалились Ольга и Анютка, и обе причем не в настроении.
— Пожрать в городе! — рявкнула Алена и сумрачно посмотрела на меня.
— А этот Иванушка разве не наш? — съязвила Анютка.
— Этот Иванушка — Димочка, — просветила ее Катька. — А вы чего так рано приперлись? Мужики все закончились, музеи позакрывались?
— Дождь пошел, — уже гораздо миролюбивей ответила Ольга. — Мы в парадной встретились. А это кто?
— А его в аэропорту ограбили, — широко улыбнулась Алена. — Грабителей ищем.
— Ой, тогда ладно, — совсем скисла Оленька. Лица мужика, которого мутузила, она принципиально не запомнила, но мигом догадалась, что это именно он. — Мы пойдем тогда, раз поесть нечего.
— Я добыл колбасы, — возвестил голос, и его обладатель материализовался прямо на кухне.
— Мама! — в один голос заорали Анютка с Ольгой.
— Вы чего, Арсюшу не признали? — хмыкнула я, с интересом смотря, как пальцы уже не раздваиваются, а превращаются в нечто гораздо более полимерное. Ну да, у нашего руководителя практики появились на белом как мел лице два симметричных фингала под глазами, идеально круглых. Но это же не повод так орать!
— Это вампир!
— В наших рядах прибыло! — не смогла удержать я радости. — Ведьмы, феи и теперь вампир!
— Кто налил Маринке ликер? — подозрительно принюхалась вдруг Анютка. — Какая зараза еще не в курсе, как он на нее действует?
— Я не в курсе! — выдала я. — А как он на меня действует? Да, смотри, там за тобой вампир! У-у-у!!!
— Плевать на вампира! Ты в прошлый раз, когда тебе на Новый год Мишка с четвертого курса ликер в колу подлил, всю ночь крылья вырастить пыталась, и ведь у тебя получилось! А тот случай, на первом курсе?
— То есть, у нее получилось вырастить крылья? — заинтересовалась вдруг Алена.
— Да не себе, Мишке. И крылья летучей мыши. Он так забавно смотрелся. Три месяца в медпункте провел, все проклятия ей посылал, и ни одно не сработало! Анфисе Петровне никто не признался, кто Мишке так насвинячил, но все знали, что это была Маринка.
— Я не помню, — сказала я. По мне, так ничего такого и не было.
— А ты никогда ничего не помнишь. И как с пьяных глаз с Витькой, что вуду практиковал, беседовала. После твоих бесед у него потом третий глаз открылся, его быстро в Москве где-то пристроили. Сказали, что у него чистейший дар! Маринку поить нельзя, это все знают!