Незадолго до начала той «перестройки» я успел купить — выхватить — «Жигуленок», в очереди за которым стоял несколько лет. Как раз в это время начались очереди — за любым товаром, причем по талонам. Близился Новый год, особенно длинные очереди образовывались за спиртными напитками. Я простоял в злобной толпе полтора часа, отоварился, купил две бутылки водки и бутылку шампанского. Потом поехал искать колбасу или сосиски — что-нибудь. Мне повезло: вот не столь уж длинный хвост в знакомом универсаме. Через час я, счастливый, — как же, добытчик! — вышел из магазина. Катя будет рада. Но где мое авто?.. Нету! Естественно, холодный пот прошиб меня в одно мгновение. Сколько историй я слышал в последнее время об угонах! Вот фонарный столб, вот «Газель», возле которых я поставил машину. Нету!.. Как же они, угонщики, повеселятся, подумал я, когда найдут в багажнике водку и шампанское! Как жаль, что я не успел положить еще и сосиски! Они бы им пригодились! Пускай был бы у них, подлецов, маленький праздник!.. Пускай бы выпили за здоровье растяпы!
Я бессмысленно топтался на одном месте и вдруг. Вот он, мой «Жигуленок». Стоит, хороший, славный, сверкающий, у следующего фонарного столба, у другой «Газели», и терпеливо ждет меня с сосисками. Вот тогда я и понял, что есть счастье. Счастье — это автомобиль, водка, шампанское и килограмм сосисок. И ты со всем этим новогодним богатством не торопясь едешь домой, к нежной и любимой жене. А в салоне звучит музыка — все равно какая, только бы звучала.
Вечером мне позвонил некто. Похоже, был сильно выпивши, по крайней мере, как-то подозрительно шумно дышал в трубку да и говорил сбивчиво, правильнее — азартно и бестолково. «Ага, получили? — заговорил не здороваясь, словно продолжая прерванный разговор. — Ну и как вам эта свобода? Радуйтесь! Это еще цветочки, ягодки будут потом. Долго ждать не придется. Скоро!..» — «Подожди, — сказал я, — кто ты? Не узнаю». Голос был чем-то знаком, но. «Может, ты ошибся номером?..» — «Ага, ошибся! Теперь все ошибаются, кроме вас». — «Да подожди ты! — вскричал я. — Ничего не понимаю! Назовись сперва!..» — «Пошел ты!» — был ответ, и он положил трубку.
Как ни странно этот бестолковый разговор взволновал меня. Как будто я в самом деле в чем-то оказался виноват перед обществом, хотя я такой же пострадавший, как мой оппонент. А то, что он пострадал, было понятно. Но кто он? Нет, голос не знаком. Некто из многолюдной толпы. Ясно, ошибся человек, а жизнь, как говорится, достала. И, по-видимому, есть у него неприятель, если не враг, который виновен в его проблемах. Или он считает — виновен. Я так взволновался, что ходил взад-вперед по комнате и поругивался. Почему-то хотелось оправдаться. И тут опять раздался звонок — послышался тот же захлебывающийся голос: «.хотя такие, как вы, не тонут! Вы — тихой сапой! На цыпочках!.. Один за другим и все вместе. Гады, гады.»