— Есть добровольцы? — спрашивает он.
Мое тело тянет меня вперед, когда любопытство берет верх. Прежде чем кто-либо еще успевает, я поднимаю руку и направляюсь к нему. Его взгляд сразу же падает на меня, когда толпа расступается. К моему удивлению он ничего не говорит мне. По крайней мере, сначала. Тристан протягивает мне руку и помогает подняться по высоким ступенькам на сцену. Тепло распространяется по моему телу от прикосновения его пальцев, обхвативших мое запястье.
Только когда Тристан прикасается ко мне, я чувствую странное изменение в воздухе. Он не решается подтолкнуть меня к черному кресту, но в конце концов сдается. Его взгляд проходится по мне, пока я в нетерпении жду, что он узнает меня. Назовет мое имя, но к сожалению, он этого не делает. На самом деле, он вообще ничего не говорит.
Вместо этого, он фокусирует свое внимание на кресте позади меня.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает он, наклоняясь ко мне.
Нет.
— Да.
Легка улыбка появляется на его губах.
— Снимай свою кофту.
ЭМИЛИ
Я НИКОГДА НЕ ОТНОСИЛАСЬ к тому типу людей, которым нравится быть в центре внимания, но это абсолютно новый способ демонстрации. Я рада, что на мне маска, предоставленная рыжеволосой красоткой на входе. Это немного снижает нервное возбуждение, охватившее меня, от того, что я стою полуголая на сцене. Я изо всех сил стараюсь не нервничать, когда Тристан медленно проходится взглядом по моему сексуальному розовому лифчику, но у меня не получается.
В конце концов он разворачивает меня и осторожно заковывает мои руки в наручники, расположенные в верхней части креста, так, что толпа не видит моего лица. Я дергаюсь каждый раз, когда его руки касаются моего тела, пока он регулирует мое расположение. От ощущения его грубой кожи у меня кружится голова, вызывая воспоминания о прошлом.
— Ты готова? — спрашивает он, стоя сзади меня. — Если в любой момент ты захочешь, чтобы я остановился, просто скажи КРАСНЫЙ.
Я молча киваю. У меня такое чувство, что я не уверена, захочу ли я, чтобы он остановился, когда он закончит. Яркий румянец окрашивает мои щеки, когда я чувствую, как Тристан отходит назад, чтобы оценить свое творение. Несмотря на то, что я его не вижу, я чувствую его взгляд на себе. Я тяну свои оковы, но они не двигаются. Я бы не смогла сбежать, даже если бы захотела.
— Я собираюсь нанести тебе тринадцать ударов плеткой по спине, попе и бедрам, — говорит Тристан рядом с моим ухом.
Он произносит слова настолько непринужденно, что мне становится страшно. Почему тринадцать ударов?