– Грир!
Грир пискнула, завидев стремительно приближавшегося Сева.
Она развернулась и ускорила шаг, давая понять, что не хочет его видеть… особенно когда глаза на мокром месте и слезы грозят вот-вот прорваться.
Севастьян так громко произнес ее имя, будто команду рявкнул. Мельком оглянувшись, Грир заметила, что Сев бежит, и по выражению лица поняла, насколько решительно он настроен ее догнать.
Она подхватила юбки и сорвалась на бег, не заботясь, как это абсурдно – убегать от принца, словно от какого-нибудь сумасшедшего убийцы.
Нырнув за угол, она ухватилась за дверную щеколду и неуклюже завозилась с ней, надеясь юркнуть за дверь и спрятаться.
Только дверь поддалась, Сев настиг беглянку и всем крепким телом прижался сзади. Грир немедленно оказалась в объятьях. Принц больше не был воспоминанием, а вновь стал живым, настоящим мужчиной из плоти и крови. И сейчас он жарко прижимался к ней.
Сердце взмыло к горлу. Паника боролась с необъяснимой яростью в душе.
Грир резко обернулась и с оглушительным треском обрушила ладонь на лицо Севастьяна.
Сев схватил запястье драчуньи, упреждая новый удар, и толкнул ее в комнату. Там их, будто завернув в кокон, поглотила темнота, кромешная и плотная.
Началась борьба: Сев пытался схватить другую руку Грир, а сама Грир отчаянно молотила по нему в попытке снова ударить посильнее – чтобы он страдал от телесной боли, как она мучилась от боли в своем сердце.
Рыдания сдавили горло Грир. Сев подтащил ее к себе и зажал руки в ловушке между телами.
Свободной рукой принц обхватил ее лицо, не позволяя двигаться и вынуждая стоять смирно. Губами он яростно ставил на ней клеймо желания. Жар от прикосновения иссушал Грир, и сопротивляться не оставалось сил. Она с не меньшим рвением поцеловала Севастьяна в ответ. Они беспощадно и требовательно прижимались губами и сталкивались зубами в лихорадочной потребности друг в друге.
Пульсирующая темнота все сгущалась. Кожа кипела, когда Севастьян касался ее. Он расслабился и освободил хватку. Они словно мысли друг у друга читали: Грир потянула пальчики к брюкам и высвободила его плоть, в то время как Сев уже нырнул руками под ее юбки.
Затрещала ткань. Панталоны, поняла Грир – но ее это не волновало.
Воздух едва коснулся обнаженной кожи, как Севастьян пробрался туда и глубоко вошел.
Грир выгнулась под ним, крича, пока он продолжал доводить ее до исступления. Тела соединялись снова и снова, и в этом яростном соитии вырывались дикие звуки.
Подхватив руками под попку, Сев поднял Грир выше, чтобы глубже проникнуть в нее. Она охотно подчинилась, встречая каждое его движение, упиваясь, ликуя, взрываясь на миллион частей.