Даже осознавая эту истину, веря в нее всеми фибрами души, Сев обнаружил, что вышел из затененного угла прочь от библиотеки, полной мужчин, ищущих его общества.
И твердым решительным шагом направился вслед за мисс Хадли.
Часть II
Вскоре после бегства от отца Грир поняла, что потерялась в бесконечном лабиринте коридоров. С рассеянной от пережитых негодований головой, она особо не запомнила, который проход вел в ее спальню.
Закусив губу, Грир рассматривала каждую дверь. Кажется, ее спальня находится в конце коридора по правую сторону. Да, точно. Выбрав дверь, которая показалась знакомой, Грир приоткрыла ее и заглянула внутрь.
Ошиблась. Это не ее спальня.
Вообще-то это даже не жилая комната. На вошедшую гостью смотрело несколько инструментов, расположенных между мебелью с выцветшей и потертой тканью.
Лунный свет заливал комнату, пробиваясь между раздвинутых штор. Грир ступила под жемчужные лучи. Шаги заглушал ковер. В комнате висела благоговейная тишина, словно позабытые инструменты жили в ожидании того, что придет Грир и сотворит с ними музыку. Словно они много лет ждали кого-то, кто снова позаботится о них.
Задумчивая улыбка тронула губы. Грир двинулась вглубь обездоленной комнаты, позволив пальцам пробежаться по струнам прекрасной арфы. Почти в каждой семье в Уэльсе была арфа. А папа обожал музыку. Он часами сидел у камина и играл для своей приемной дочки на арфе или волынке.
Улыбка дрогнула, когда нахлынули мысли о папе. Грир скучала по нему. Особенно в такие вечера – когда сталкивалась с Джеком Хадли и вопиющей действительностью, напоминающей о том, что Джек никогда не будет для нее таким отцом. Заботливым и ласковым. Настоящего папу она потеряла и никогда не обретет снова.
В горле образовался ком от понимания, что такая безусловная любовь больше никогда не встретится. Грир изо всех сил пыталась проглотить комок, но безуспешно.
Не поднимая инструмент, она с прикрытыми из-за всплеска чувств глазами сыграла пару аккордов на арфе.
«Папа, если бы ты по-прежнему был здесь, со мной ничего бы не случилось. Я была бы в безопасности дома с тобой и не искала бы так отчаянно признания и респектабельности, поскольку любовь, которую ты дарил мне, всегда значила много больше. Я все могла выдержать, когда у меня был ты».
Грир не могла прогнать грустные мыли. И пусть сейчас уже бесполезно о чем-то жалеть и чего-то хотеть, она позволила себе минуту слабости. Пока. Завтра она снова будет сильной и забудет, что в глубине души жаждала чего-то столь эфемерного, как любовь.
За спиной раздались шаги. Грир обернулась, ожидая, что это Джек вернулся, чтобы снова критиковать ее.