Она резко кивнула. Поладить им не удастся. Каждый раз, как они оказывались в одной комнате, летели искры, целый сноп искр. Такое случалось у нее только с принцем.
Грир перестала кивать и наконец обрела голос:
– Не могу не согласиться. Очевидно, вы здесь, чтобы ухаживать за…
– Не за вами, – сердито перебил принц.
– Знаю, – сжав зубы, процедила Грир. – Мне бы и не хотелось, чтобы вы ухаживали за мной, можете не сомневаться.
По взгляду Севастьяна ясно читалось, что он ей не поверил. И она призналась себе, что, вероятно, сама себе тоже не верит. Какая девочка не мечтает стать принцессой? Еще девчонкой-сорванцом Грир каждую ночь перед сном любила помечтать о жизни в замке с конюшней на сотню лошадей.
Она подбоченилась.
– Только то, что я поцеловала вас, не означает, что вы мне нравитесь. Вы стали долгожданным развлечением этих малоприятных нескольких дней.
– Развлечением? – Принц скрестил руки на груди, явно недовольный таким определением.
Грир понравился его вид. Приятно для разнообразия задеть принца.
Губы дрогнули, когда она оглядела его с ног до головы – не пропустила ни сантиметра прекрасной мужественной фигуры. Маловероятно, что кто-нибудь прежде называл его высочество развлечением. Вероятно, женщины смотрели на него и видели сияние солнца от его мужественного облика. Грир порадовалась, что сумела пробить брешь в раздутой до небывалых размеров гордости принца.
– Именно. Будьте уверены, что такое больше не повторится. Подобный опыт не совсем то, на что я надеялась, – солгала она, задрав подбородок.
Севастьян оглядел ее своими золотистыми кошачьими глазами, будто не знал, что и думать. Грир, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, подумала, что вряд ли принцу приходилось прежде встречаться с женщинами подобными ей.
Сев выпрямился.
– Что ж, счастлив это слышать. Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что случившееся между нами что-либо значит.
– О, я и не думаю, – уверила она как можно небрежнее.
Принц долго смотрел на Грир, пытаясь в тени разглядеть лицо, в то время как она сама была на взводе, подобно стреле, готовой вот-вот выстрелить из лука. Наконец Севастьян оторвал взгляд, отвернулся и, не оглядываясь, пошел к двери.
Грир подождала несколько минут, стараясь умерить дыхание и вернуть самообладание, прежде чем покинуть комнату. Потом, ступая как можно тише, пошла по коридору к своим покоям. От нее в ночи вытянулась длинная тень.
– Где ты был, старина? – спросил Малкольм.
Сев в один глоток прикончил свой бренди, затем жестом указал ожидающему лакею наполнить бокал и еле слышно выругался при виде своей дрожащей руки.