Неуклюже от волнения она стянула с Севастьяна рубашку, радуясь, что он уже избавился от остальной части своего одеяния.
Проследила бугры мышц вдоль живота, каждую черточку торса. Опустив голову, она языком проложила дорожку вниз по крепкой груди и ниже, пробуя, следуя тонкой линии волос от пупка.
Грир остановилась, неуверенно нависнув над Севом.
Шумно дыша, он поощрил ее:
– Возьми меня в рот.
Сжав член одной рукой, она запечатлела на кончике поцелуй.
– Грир, – пророкотал принц голосом, который Грир никак не ожидала от него услышать. Этот голос показал, какой Сев уязвимый. Потерянный. Полностью в ее власти. Ее это взбудоражило. Пробудило и подстегнуло, как ничто прежде не могло. Медленно, словно перед ней самый прекрасный плод, который она когда-либо пробовала, Грир облизнула вздымающуюся плоть.
Севастьян дернулся, словно от боли.
Грир убрала руки, повернулась к опирающемуся на локти Севастьяну и взглянула в устремленное к ней во мраке лицо.
– Тебе больно?
В ответ он сомкнул свои теплые ладони на ее руках. Грир и вздохнуть не успела, как уже оказалась на спине под Севом.
От ощущения их нагих тел, скольжения гладкой обнаженной кожи у нее перехватило дыхание. Воздух застрял в горле, когда она почувствовала его грудь своей. Сев опустил темноволосую голову и прошелся горячими губами вниз по ее выгнувшейся шее.
Большая ладонь накрыла грудь, и Грир откинула голову на подушку. С губ сорвался всхлип.
Она тихо взмолилась о пощаде. Чтобы он прекратил… чтобы никогда не останавливался.
Грир дернулась, когда Севастьян в первый раз прикоснулся губами к ее груди – и замерла, потрясенная ощущениями, волной прошедшими по телу, когда он втянул вершинку глубоко в рот.
Сильное желание завязалось внизу живота. Она перебирала пальцами волосы любовника, извиваясь под ним с нарастающим разочарованием, нуждаясь, желая, жаждая, стремясь к чему-то большему.
Сев просунул теплую руку к ногам Грир и умело скользнул между дрожащими бедрами.
– Я мечтал об этом, Грир. Мечтал о тебе, – прошептал он ей в грудь, поглаживая и нажимая большим пальцем на укромное местечко, о существовании которого Грир и не догадывалась. Она выгнулась, трепеща в его объятиях.
Принц приблизил свое лицо.
– Я не могу больше ждать.
Грир кивнула, онемев, слишком слабая от опустошающих тело спазмов.
И тогда он глубоко ворвался в нее до самого упора.
Она охнула от сильного давления. Должно было быть больно, возможно, и было. Крупная плоть пульсировала внутри, но эта пульсация так перекрывала собой саднящую, сжимающую боль, что Грир стало все равно. Она чувствовала себя цельной, наконец завершенной.