Но здесь и сейчас он вспомнил все то, что похоронил три тысячи лет назад.
Она возбуждала его, как и любого их тех, кого он знал. Рассмеявшись ему в лицо, она низвергла его до обыкновенного жалкого бессмертного.
Сейчас он не видел в ней ничего красивого. Но находил странным то, что её волосы были светлые, а не того знаменитого ярко-рыжего оттенка. Может, потому, что она сейчас находилась в мире людей, и по какой-то причине хотела походить на одну из них.
Её тело осталось прежним. Высокая, грациозная, с отличной фигурой, она была сложена как богиня, каковой и являлась. Любой мужчина, бессмертный или нет, убил бы за то, чтобы обладать такой женщиной. И он помнил время, когда был настолько увлечен ею, что сделал бы все, чтобы видеть её счастливой.
Все, что он хотел сейчас, – это убить её.
– Эй, Син?
Он помедлил, увидев входящего в комнату Киша – своего помощника. Ростом чуть ниже шести футов, Киш выглядел не старше двадцати пяти, но на самом деле ему было почти три тысячи лет. У него была такая же оливковая кожа и смоляные волосы. Но в отличие от Сина, волосы его спадали ниже плеч.
Киш застыл на месте, увидев женщину на диване.
– Босс, что ты делаешь?
– А на что это похоже?
Киш сморщился, почесывая за левым ухом.
– Выглядит довольно извращенно. И тут я вынужден тебе напомнить, что похищение женщины в такое время, в частности в этой стране, это федеральное преступление.
Сина это не позабавило.
– Да, а в твое время такое каралось смертной казнью, перед которой преступнику сначала отрезали яйца.
Киш вздрогнул, представив себя кастрированным и обезглавленным.
– Да, так почему ты ее похитил?
– Кто говорит, что я её похитил?
– Тот факт, что она связана и без сознания…полностью одетая. Я считаю, что если бы тут имело место сексуальное извращение, и она в этом участвовала, то сейчас она была бы голой и в сознании.
Киш говорил дело.
Он подошел, взглянул на нее поближе, затем снова посмотрел на Сина.
– Итак, кто она?
– Артемида.
– Какая Артемида?
Син бросил на него тяжелый взгляд.
– Ты знаешь. Греческая сучка-богиня, укравшая мои силы.
Киш нервно рассмеялся.
– Это богиня лежит связанная, как индейка, на твоем диване? Ты спятил?
– Нет, – сказал Син, охваченный праведным гневом. – У меня есть преимущество, и я его использую.
Киш побледнел.
– И когда она очнется, мы оба станем тостами. Поджаренными тостами. Обуглившимися тостами. Что там дальше, после «обуглившимися»? Это мы. – Он показал на себя и на Сина, чтобы подчеркнуть приближающийся к ним рок. – Она надерет нам задницу. Без обид, но я не хочу, чтобы мне надрала задницу богиня… Анджелина Джоли в черном пеньюаре и на каблуках не в счет. Детка Энджи может пройтись по мне этими каблуками, но эта… – Киш указал на Артемиду. – Эта выпотрошит меня, а этого я хочу избежать любой ценой.