Я подхожу к своему компьютеру и набираю в поисковой строке «Неаполь, дыхание». Кликаю на первую же ссылку и попадаю на страницу, озаглавленную «Трансформационные дыхательные курсы». «Вы шутите», – думаю я. Я присматриваюсь и понимаю, что курсы проходят всего в пяти милях от моего дома, в том же самом здании, где Крейг сообщил мне Новость. И мне открывается следующий шаг моего пути.
Через несколько дней я оказываюсь в застеленном коврами помещении в окружении других людей. Судя по всему, они тоже не умеют дышать. Играет тихая медитативная музыка. В каждом углу комнаты журчат фонтанчики. Стены украшены фотографиями гусениц, которые превращаются в бабочек, и табличками со словами о превращении гусениц в бабочек. На полках я вижу несколько статуэток, изображающих, как гусеницы превращаются в бабочек. В комнате тепло. Мне кажется, что я оказалась в коконе. И я за это благодарна: мне уютно и безопасно. Инструктор по дыханию сидит на полу, скрестив ноги. Ее зовут Керри. У Керри длинные волосы. Она одета в джинсы с футболкой. На шее у нее блестит крупное ожерелье. Никакой косметики. Она просит нас раскатать наши коврики и лечь. Мы ложимся. В этой небольшой комнате нас немного. Мы лежим довольно близко, чтобы слышать дыхание и ощущать запахи друг друга. Керри предлагает нам глубоко подышать.
Мы лежим и дышим, а Керри начинает говорить о Боге. По крайней мере, мне кажется, что речь идет о Боге, но понять это сразу же непросто, потому что она называет Бога «источником» и «духом». Она говорит, что мы можем называть Бога, как захотим, но ей нравится слово «источник», потому что все мы произошли от Бога, и «дух», потому что это слово означает «дыхание», а Бог всегда живет в нашем дыхании. Керри говорит, что, хотя мы и оторвались от нашего источника, всем нам хочется вернуться – и мы можем вернуться с помощью обычного дыхания. Керри смеется и добавляет:
– В мире много институтов, которые не хотят, чтобы вы знали, что для единения с Богом достаточно обычного дыхания, потому что тогда вы вырветесь из-под их власти. Дыхание бесплатно, и вам это известно. Важно знать. А для этого нужен покой.
Я открываю глаза, чтобы посмотреть на окружающих. Разве можно так говорить? Я ощущаю возбуждение и нервозность, словно мы оказались на школьной вечеринке и кто-то достал пакетик с травкой. Словно мы собираемся сами печатать деньги, а не стоять за ними в очереди в банке. Я смотрю на дверь и почти жду, что в нее войдет полицейский или священник, чтобы прервать это кощунственное подпольное занятие, пока мы еще не успели спланировать заговор. Я вспоминаю, как священник говорил мне о моей отделенности.