Папа передает мою руку Крейгу. Сейчас она может быть только в руке этого мужчины. Так должно быть. Крейг берет меня за руку, и мы неожиданно остаемся одни, лицом друг к другу. Чувства настолько сильны, что я отворачиваюсь от Крейга и смотрю на священника, хотя знаю, что еще слишком рано. Крейг смотрит на меня и тоже отворачивается. Я искоса посматриваю на него и поражаюсь тому, как молодо он выглядит. Он похож на ребенка, натянувшего отцовский смокинг. Интересно, не думает ли о том же Крейг, глядя на мое декольтированное платье, накладные ресницы и сверкающую тиару. Эта мысль заставляет меня смутиться. Я снова отворачиваюсь, заметив, что его руки дрожат. Он боится. Меня затапливает нежность. Я люблю всех – Крейга, себя, отца, сестру, маму и бабушку, священника. Может быть, мы не готовы, но мы решились. Мы все собрались друг ради друга.
Священник смотрит в свои бумаги, а я оглядываюсь через плечо на родственников, которые тихо сидят на белых скамьях. Отец Крейга сколотил и покрасил их ради сегодняшнего дня. Все улыбаются мне, на лицах у всех надежда и страх. Я улыбаюсь в ответ, и у меня перехватывает дыхание. Их надежда и страх кажутся мне трагическими. Я больше не вижу разницы между надеждой и страхом. Не знаю, все ли счастливы в этот день. Счастливы ли мы? Мне стыдно, и я смущена, потому что невеста в день свадьбы не должна испытывать стыда. Но нервничать можно, поэтому я немного успокаиваюсь. Я боюсь, что не смогу смотреть в глаза людям, пришедшим на мою свадьбу. Я снова отворачиваюсь от гостей и смотрю на священника. Я поднимаю подбородок и чувствую, как выпрямляется моя спина. Солнце светит мне в глаза, и я представляю, как его лучи поднимают меня. Я не знаю, куда деть руки, и складываю их на животе. Я – хозяйка своих рук.
Я больше не океан нежности. Я – дерево. Все полны надежды и страха, но это не относится ко мне. Я решительна, тверда и самостоятельна. Мир, за который я отвечаю, заключен во мне самой. Я могу спасти лишь этого ребенка, который пришел и доверил мне свою жизнь. Я не имею права отвлекаться на чужой страх. Я буду яростной и решительной, как моя мать.
Когда наступает время произнести обеты, я говорю Крейгу, что он – это доказательство того, что Бог думает обо мне, доверяет мне и любит меня. На самом деле я говорю о нашем ребенке. Пока я не знаю, что значит для меня Крейг. Он принимает мой обет и произносит свой. Крейг выучил слова наизусть, и это меня радует. Он говорит, что всю жизнь я буду для него главным человеком. Я смотрю ему в глаза и принимаю его обет от имени нашего ребенка. Он не может давать таких обещаний мне, потому что мы еще не знаем, кем я стала. Я веду трезвый образ жизни всего четыре месяца. Может быть, поэтому все так напуганы, но в то же время полны надежды. Я слышу, как священник произносит мое новое имя, миссис Мелтон. Я думаю, что никто не знал меня прежде, потому что теперь я стала новым человеком. Я больше не Гленнон Дойл. Я – миссис Мелтон.