– Хорошо, – говорю я, делаю три глубоких вдоха, благодарю Лиз и выхожу из кабинета.
* * *
Этим вечером я смотрюсь в зеркало в своей спальне – и не узнаю себя. Так бывает со знакомыми словами. Если смотреть на них достаточно долго, они начинают казаться неправильными, ошибочными. Я смотрю в собственные глаза, которые кажутся настолько знакомыми, что у меня замирает сердце. И вот взгляд мой становится почти агрессивным. Передо мной незнакомая женщина. Я протягиваю руку и касаюсь зеркала. Кто это? Почему мне так трудно поверить, что это отражение – я? Почему разум никак не может узнать меня? Я отворачиваюсь от зеркала, смотрю вниз на себя и пытаюсь поверить. Я касаюсь своих ног и скрещиваю руки, обхватывая себя. Я пытаюсь понять, почему предала себя? Почему мне кажется, что всю свою жизнь я провела вне собственного тела? Я вспоминаю вопрос Лиз: «Гленнон, что произошло, когда вам было десять лет?»
В десять лет я заметила, что стала более пухлой и кудрявой, чем другие девочки. Я осознала себя. Я стала ощущать свое тело отдельной, странной сущностью. Мне казалось странным, что люди оценивают меня по тому, что видят. Ведь это не имеет никакого отношения к тому, что я есть. Я не чувствовала, что мое тело – это мой достойный представитель, но именно его я должна была отправлять в мир. И я делала то, что должна была делать. Я выходила в мир. Но моя человеческая сущность была слишком личной, чтобы делиться ею с другими людьми. На людях я чувствовала себя обнаженной, выставленной напоказ, невероятно уязвимой. И я начала ненавидеть собственное тело. Не просто его форму, хотя и форму тоже. Я ненавидела себя за то, что у меня есть тело. Тело не позволяло мне добиться успеха в девичьем бытии. Вселенная дала мне очевидные правила женственности: нужно быть маленькой, тихой, слезливой, стоической, легкой и гладкой, не пукать и не потеть, не кровоточить, не уставать, не испытывать голода и других желаний. Но одновременно вселенная дала мне это пухлое, пахнущее, голодное, жаждущее тело – абсолютно не способное следовать правилам. Быть человеком в мире, который не терпит человечности, это все равно что участвовать в игре, где невозможно выиграть. Но вместо того чтобы понять, что с миром что-то не так, я решила, что что-то не так со мной. У меня сформировалась гипотеза о себе самой: я неправильная и плохая. Я должна быть сияющей, счастливой и совершенной, а поскольку я не такова, то никому не должна себя показывать. Я должна найти себе надежное убежище – вне своего тела и вне мира.