— А как давно вы уже присматриваете... за Эдемом?
— Почти год.
— А до этого?
— Жила в Сиднее. С самого рождения.
— Значит, вы неместная?
Девушка опустила голову, но Джордан успел заметить, что в глазах ее мелькнуло что-то похожее на боль.
— Нет, я не местная. И никогда не была.
— Так что же вы здесь делаете? По сравнению с большим городом шансов стать хорошим журналистом здесь у вас не слишком-то много.
— Редакторы серьезных газет посоветовали мне сначала поработать в небольшой провинциальной газете, чтобы набраться опыта, — быстро взглянув на Джордана, ответила девушка. Она решила пока не сообщать ему, что ее родной дядя был родственником Жюля Кина, редактора газеты в Джеральдтоне, и что ее статьи появились в газете главным образом благодаря этому родству. — Я знаю, сейчас они не принимают мои очерки всерьез, но в один прекрасный день, когда у меня будет своя газета, им придется со мной считаться.
— А вы, я смотрю, молодец, — сказал Джордан. — Никогда не бойтесь рисковать и действуйте смелее.
Девушка не могла скрыть радости — в первый раз она услышала похвалу и одобрение.
— В ваших словах чувствуется, что вы весьма опытны, — ответила она и слегка покраснела от удовольствия. — А сами вы всегда действуете так же?
— Да, и такая философия меня еще никогда не подводила.
Джордан остановился и оглянулся по сторонам.
— Плантация Эдем должна быть где-то поблизости, — сказал он с беспокойством. Места были ему смутно знакомы, но вот этих полуразрушенных построек у дороги Джордан никак не мог припомнить. Десять лет назад их, конечно, здесь не было.
— Тут все заросло диким тростником, так что старой дороги теперь почти не видно, — ответила девушка. — Посмотрите вон туда, видите? Эта дорога — въезд в Эдем.
В нескольких ярдах перед ними в зеленой стене тростника вилась едва заметная тропинка, почти полностью заросшая густой травой. Джордан с испугом подумал, что сам ни за что не сумел бы найти дорогу. От волнения он почувствовал сильное головокружение, остановился и закрыл глаза. Сейчас он думал о том, скольких трудов стоила его родителям постройка этого дома, сколько любви, надежд, пота и слез было вложено в эту землю — казалось, все вокруг, каждый камень, каждая доска говорили об этом.
В 1880 году Томас Фицджеральд и десять ирландских поселенцев, в том числе его отец, и тридцать пять туземных рабочих взяли у бристольского католического прихода деньги на покупку участка в десять тысяч гектаров. В первый год они расчистили большой участок тропического леса и высадили сахарный тростник, но год выдался засушливый, и большая часть новых переселенцев вскоре уехала. Патрик Хейл все же остался в Джеральдтоне и построил дом. Так появилась плантация Эдем. В последующие годы урожаи были превосходные, и уже в 1882 году в этих местах появилась первая сахарная фабрика Мурилен.