Джордан отвернулся к могилам. Что-то в его подавленном и удивленном лице подсказало девушке, что он очень хорошо знал Патрика и Катэлину Хейл.
— Боже мой! Вы... так, значит, вы и есть Джордан Хейл, верно?
Джордан кивнул в ответ, и девушка залилась краской.
— О черт! — неожиданно выругалась она вполголоса. — Видимо, я останусь теперь без крыши над головой.
— Как вас зовут? — спросил Джордан, повернулся и с любопытством взглянул на нее.
— Ева.
— Ева?
— Ева... Кингсли.
— Где вы здесь жили, Ева? Неужели в разрушенном доме?
— Там, с другой стороны дома, есть небольшой навес. Это единственное место, где крыша не течет, и там осталась сетка от комаров, так что можно жить и не бояться, что москиты съедят тебя заживо. А Нибо живет в бывшем бараке для рабочих, который тоже сильно пострадал. Хотя, впрочем, другие постройки еще больше разрушены.
— Я переезжаю сюда и буду восстанавливать дом.
— Что? Вы хотите восстановить его? Я подумала, вы захотите его снести.
Джордан недоуменно посмотрел на нее и перевел затуманенный взгляд на старый дом. «Снести его? Никогда!» — подумал он и вслух добавил: — Я знаю, что делать. Скоро здесь все будет по-другому.
— Вы, наверное, хотите восстановить дом, чтобы потом продать плантацию?
— Конечно же нет! Я собираюсь жить здесь и выращивать тростник. Я остаюсь здесь, Ева, навсегда, — сказал Джордан, повернулся и направился к дому.
— Послушайте... — озабоченно воскликнула Ева, догоняя его. — А не могла бы я остаться здесь еще на некоторое время, скажем, до тех пор, пока не подыщу себе какой-нибудь работы?
Джордан остановился.
— Нет, Ева. Не думаю, — ответил он, не понимая, как тяжело было ей просить его об этом.
Ева плелась за ним.
— Разве я помешаю вам? — тихо спросила она. — Быть может, я даже могла бы чем-нибудь вам помочь...
Джордан снова остановился.
— Мне нужны плотники, Ева, а не... прислуга, — ответил он и увидел, как глаза ее расширились. В то же мгновение он понял, что больно ранил ее. Джордан понимал, что девушка вряд ли бы поселилась на заброшенной плантации, имей она какие-нибудь средства к существованию. Джордан резко отвернулся — именно так, как привык делать в минуты решительных объяснений с теми многочисленными женщинами, которым причинял боль в прошлом. Прошло несколько секунд. Ева молча смотрела на реку, и Джордан видел, что она растеряна и подавлена. Джордан, плотно сжав губы, молчал — он не желал с самого начала создавать себе сложности и твердо решил избавиться от Евы.
Наконец Ева повернулась и взглянула на него. D ее черных глазах вспыхнула уязвленная гордость.