— Точно. Что ж ты думаешь, этот красавчик наобещал нам деньжат и надует нас?
— Тащились сюда черт знает откуда... и попусту, так, что ли?
При виде Джордана разговор стих. Люди угрюмо смотрели на него.
— Половина рабочего дня уже прошла, так что больше никаких задержек быть не должно. Сейчас я запишу ваши имена, и отправляйтесь в поле, — нетерпеливо сказал Джордан и вопросительно посмотрел на рабочих. Лица людей при этих словах стали еще более хмурыми, но знать их имена было совершенно необходимо. «Интересно, — подумал Джордан, — не разыскивают ли их? Нет ли среди них беглых каторжников, которых так много в Северной Австралии?» Эта неожиданная мысль совсем не успокоила его.
— Я Нед... Нед Флетчер, — с явной неохотой буркнул самый крупный из всех. — Что, только прикупил местечко, а, хозяин?
Джордан посмотрел на его изъеденное оспинами лицо и подумал, что, наверное, этот Нед только что придумал себе имя. Фамильярный тон, которым был задан этот вопрос, вызвал у Джордана острое раздражение.
— Это семейная ферма Эдем. Ее основал еще мой отец, — ответил Джордан, стараясь говорить спокойно и твердо. Рабочие обменялись гнусными ухмылками.
— По-моему, на рай не слишком похоже, — с издевкой заметил другой.
Джордан сжал зубы. «Спокойно», — сказал он себе.
— Чего же тут все так заброшено, а? — спросил Нед.
— Мой отец умер десять лет назад. А я был в отъезде, — ответил Джордан, чувствуя сильное желание сказать, что запущенная плантация — самое подходящее место для такого сброда. Не дожидаясь дальнейших высказываний Неда, Джордан повернулся к ближайшему рабочему. Он был совершенно лыс, и его клочковатая борода не могла скрыть безобразного шрама, пересекавшего левую щеку.
— Имя? — спросил Джордан.
— Дермот Локк. Значит, говоришь, с тростником ты раньше дела не имел?
— Я здесь вырос. И работал вместе с отцом.
Дермот с презрением оглядел Джордана:
— Десять лет назад ты еще сосунком был. Сам-то ты знаешь, что нам делать надо?
— Я хочу, чтобы вы очистили поля и подготовили их к севу. И на этом все. — Джордан повернулся к третьему человеку и подумал, что холодные и злые глаза его очень напоминают глазки гремучей змеи. — Как твое имя?
— Билл Болтофф.
Джордан записал имя и взглянул на следующего.
— А это Хьюберт Иболд, — сказал Билл, указывая на сидевшего рядом с ним тощего человека, самого неприятного из всех. — Он немой. Язык ему, понимаешь, вырезали. Шесть лет назад, в порту на Берегу Слоновой Кости.
Джордан вспомнил, что при первой встрече в Бабинде Хьюберт не произнес ни слова. В тот момент Джордан решил, что перед ним или неотесанный хам, впрочем, так можно было назвать и всех остальных, или слегка ненормальный. Сейчас Джордан увидел, что немой держит в руках кусок мела и дощечку с едва разборчивой кривой надписью «Хьюберт».