взорвать интернет. Когда ей нравятся кексы, или шоколад, или какое-то мороженное, это
напоминает божественный порошок какао, который словно опускается на ее слова, тем
самым давая ей благословение и удачу.
Пока я размышлял, она все еще продолжает пробовать трюфель номер три. Обычно
Лаура никогда так долго не пробует, если конечно не собирается сказать что-то приятное.
Мы потратили так много времени и усилий на этот трюфель, который она держит,
поэтому можно без преувеличения сказать, что он практически посыпан золотой пылью.
Это тот вид шоколада, который мог бы принести нам статус суперзвезд в шоколаде. Такой
вид шоколада, ради которого люди выстраивались бы в очереди, готовые ожидать, делать
заказы заранее и писать о нем в своих хэштэгах. Это отличная идея. Пока-пока, нижняя
полка в аптеке. И привет, специализированный магазин на Пятой Авеню.
Возможно.
Я могу наблюдать за движением языка в ее рту, похожее на то, как делают люди,
когда пытаются ощутить вкус вина. Наконец-то она проглатывает, и ее глаза
распахиваются. И в это самое мгновение раздается раскат грома. Ее глаза расширяются, а
на губах растягивается улыбка.
На мгновение освещение становится ярче, и раздается громкое гудение.
И затем все погружается во тьму.
— Томас? — произносит Лаура напряженно.
Впервые она назвала меня так. Всегда, всегда, всегда она называла меня только
«мистер Раскин», не смотря на то, сколько бы раз я не говорил, чтобы она называла меня
по имени — Томасом, просто Томасом. За исключением того, что происходит прямо
сейчас, когда отключили свет, и все ощущается так, словно вся ситуация переменилась.
Она стоит в непосредственной близости от меня, так близко, что я могу чувствовать жар,
что исходит от ее тела.
— Лаура.
— Мы что тут застряли, да?
Это чертовски хороший вопрос. Нам каким-то образом удалось пробраться к двери,
выставляя руки вперед, чтобы избежать вероятности наткнуться на что-то в кромешной
5
темноте. Ее рукав задевает мой, когда я поднимаю руку, чтобы провести пластиковой
картой-ключом по электронному замку.
Никакой реакции.
— Думаю, что так и есть.
Лаура издает крошечный звук, словно ей некомфортно, или она крайне взволнована.
— Не волнуйся, уверен, что нас вытащат отсюда в мгновение ока, — я кручу ручку
из стороны в сторону, металлический язычок ручки издает щелкающие звуки у
неактивного замка.
Но затем слышен ее вздох, и она озадаченно произносит:
— Нет, нет, просто ты... ты всегда пользуешься этим парфюмом?