– И кто же эта женщина?
– Соседка, – облегчённо вздохнула Катя и вся засияла от радости.
– Соседка, чья?
– Как чья? Туркова.
– Катя, она холостячка или замужняя?
– Она замужем.
– Скажи, Катя, Саша, когда уходил, не сказал тебе, к какому человеку он собирался идти? Ты его знаешь?
– Нет. Саша мне ничего не говорил. Он мне просто сказал, прогуляюсь и вернусь. Больше ничего.
– Спасибо, Катя! – сказал я, прощаясь с ней.
Мы вышли от неё и направились в опорный пункт.
– Джек Фёдорович, – обратился я к Дмитриченко, ты, когда разговаривал с матерью Туркова?
– Вчера.
– Что-то полезное узнал от неё? Скажи, мать уже знает, что сын сбежал?
– Нет. Я ей сказал.
– Как она отреагировала на эту новость?
– Как? Начала, как все женщины и матери причитать, плакать и так далее. Рудольф Васильевич, что дальше будем делать?
* * *
Я посмотрел на Дмитриченко.
– Как что? Надо немедленно проверить эту соседку Туркова. Поедем к ней. Пригласи Владимира Ивановича и Николая.
Когда они появились на пороге опорного пункта, я попросил Николая завести машину. Минут через семь или восемь мы оказались возле нужного домовладения.
Для входа во двор имелась калитка, сооружённая из досок. Рядом с калиткой были сделаны, также из досок, ворота. Во дворе, от входа по левую сторону, стоял большой кирпичный дом с множеством окон. Двор был отгорожен от соседей деревянным забором. Во дворе, кроме дома, имелись пристройки: большой сарай для скота и птиц, сложенный из камня-пластушки, покрытый шифером. Рядом с сараем пристроено ещё здание, не очень большое, по-видимому, для хранения зерна и сена.
Мы подошли к калитке. Она была закрыта изнутри на крючок.
Дмитриченко постучал, но никто не отозвался и не вышел, но зато яростно кинулась к калитке с угрожающим лаем собака. Дмитриченко повторно, но уже сильно, чтобы слышно было в доме, постучал палкой. Снова никто не вышел. Только собака ещё яростнее и с громким лаем стала кидаться на калитку и, обнажив свои острые клыки, давала понять, что проникнуть во двор можно только через её труп.
Услышав лай собаки, а может, увидев машину и людей возле двора соседей, вышла из соседнего двора пожилая женщина и подошла к нам.
– Вам кого надо? – спросила женщина, разглядывая нас, вытирая платком слезившиеся глаза.
– Мы хотели бы поговорить с хозяевами этого дома, – ответил Дмитриченко. – Вот стучим уже несколько минут. Никто не отзывается. Что, дома никого нет, что ли? Только вот собака громким, неприветливым лаем разговаривает с нами, а мы языка её не понимаем.
Женщина, как-то подозрительно оглядела нас и сухим голосом спросила: