Делен вопросительно посмотрел на Зею, Лианда попала в самую больную точку. Опыты ставить было не на ком.
– Никогда! – резко ответила Зея.
– Не нужно нервничать, – начал осторожно Делен, сложив нижние руки на животе, – почему бы и не попробовать те тесты, которые не принесут вреда здоровью.
– Не уговаривайте меня, там будет видно, пока проводить опыты на высокоорганизованных сознаниях рано.
– Спорить не буду, ты права, нужен прорыв, мы постоянно что-то упускаем, что-то очень важное!
– Что? – задал вопрос, входящий в дверь Селв, заместитель Зеи, маленький рост, серая кожа и большие глаза выдавали в нем представителя Эднов.
– Если ты, создатель установки, не знаешь, что, то нам это и вовсе не ведомо.
– Селв, ты утрируешь, я тебя понимаю, но и ты войди в моё положение, миллиарды лет в энергетическом состоянии, миллиарды лет созерцания. Даже сейчас я не могу с уверенностью сказать, как воздействует установка на биологию объекта. Возможно, моя забывчивость – это результат не корректного съёма энергетических полей с моего биологического мозга. А возможно, побочные явления длительного пребывания в энергетическом состоянии.
За столом разгорелись научные разногласия, как известно, в споре рождается истина, но не в этом случае. Лианда и Мерал явно заскучали, наука это не для них, вот боевое патрулирование – это да.
– Зея, не будем мешать, мы удаляемся, составим график боевого патрулирования звездного сектора, в котором находимся.
– Хорошо, Лианда, я понимаю научные обсуждения не для вас.
Как только десантницы вышли, спор разгорелся с новой силой, но так ни к чему и не привел, разошлись ученые, недовольные собой.
Зеей постепенно стала овладевать злость на себя, неспособность решить проблему. Это состояние требовало выхода, и она погрузилась в виртуальное пространство станции, которое было для нее родным, привычным, и стала перебирать миллионы вариантов и комбинаций синхронизации биотоков хранения информации биологического мозга. И все вроде бы было нормально, но установка не работала, так и не разобравшись, решила просто отдохнуть.
«Не зря говорится, что «утро вечера мудренее», – подумала она, приняла душ и отправилась спать.
Но долгожданного решения утро не принесло, и продолжилась кропотливая, монотонная научная работа. Исследования сменялись созданиями экспериментальных моделей, разочарованиями, надеждой.
Четыреста лет пролетели в трудах и мучениях, ожиданиях результата, иногда команда навещала метрополию, пытаясь немного отвлечься. Георгий принимал Зею, интересовался результатами, но прошлой теплоты в отношениях не было. Возвращаясь на станцию, Зея с остервенением погружалась в работу. Так было и на этот раз, очередная установка почти готова к испытанию. Вся группа ученых собралась, чтобы наблюдать за ее работой. Особой надежды на результат не было, но столетия неудач приучили к терпению.