Он прижал щеку к теплому ложу. Посадил на мушку крайнего — сухопарого, с квадратной челюстью, а потом прошил крупной строчкой всю цепь атакующих. Падают. Живые прячутся за мертвых. Вон один гранату тянет из-за пояса…
Кастусь направил на него ствол пулемета и нажал крючок. Но пулемет молчал. Снял диск — пусто… Спохватился: уже три диска опорожнил. Остался четвертый — последний. Надо уходить. «Пока очухаются, переплыву на тот берег…»
Граната ударилась в могильный крест, отскочила за соседний холмик и лопнула там с пронзительным треском, окатив Кастуся горячей волной. Сразу онемела левая рука, стала непослушной, а ниже плеча — режущая боль…
Он ползком пересек кладбище, вскочил на ноги и — попятился назад: от реки, по луговине, перебежками наступали на кладбище солдаты. Совсем рядом, за кладбищенской канавой, гулко заработал пулемет. Кастусь метнулся за кусты, припал к земле. Но что это? Немцы замешкались. Поворачивают головы к реке. Стреляют туда.
Кастусь бросил взор за реку и увидел там всадника. Рыжий голенастый конь… На седоке серая кепка набекренилась. Андрюшин…
Разведчик подскакал к самому обрыву, бьет звонкими щебечущими очередями из автомата. Ему ответил с этого берега пулемет. Андрюшин хлестнул коня плеткой, и тот машистыми волчьими прыжками поскакал к лесу. Возле самого ельника всадник припал к гривастой шее коня. «Подбили…» — обожгла догадка.
А эсэсовцы уже мельтешат на кладбище, прячутся за кустами. Кастусь отпугнул их короткой очередью. Ему ответили сразу два пулемета, стоявшие где-то очень близко. Они били вперекрест, с перемещением, будто прочесывали каждую весеннюю травинку, и Кастусь, услыхав приближающееся тюканье пуль в землю, прижался щекой к траве. Он чувствовал, что немцы теперь не выпустят его из виду, будут без передышки дырявить могильный холмик, за которым он притаился.
Пулеметы внезапно смолкли, и немцы, поднявшись во весь рост, кинулись вперед:
— Русс-Иван! Сдавайся!..
Срезал их последними пулями. Наседают с другой стороны. Тоже кричат, чтобы сдавался. Сами не стреляют. Видно, хотят взять живым. Метнул гранату. Выхватил из-за пояса вторую, поднялся на ноги и шагнул к эсэсовцам.
Сзади, совсем рядом, щелкнул револьверный выстрел. Что-то острое и пекучее ударило в затылок, вспыхнуло в глазах кровавым огнем. Обхватив голову руками, Кастусь присел на могильный холмик, потом упал на спину. Выскользнувшая из рук граната разорвалась у него в ногах, окровавив ступни.
Но Кастусь уже не чувствовал боли.
3
Генерал фон Таубе догадался, какая угроза нависла над автострадой Минск — Могилев. Партизаны оседлали магистраль между Друтью и Ольсой, и войска вермахта продвигаются по ней на фронт с большим уроном. Дручанск остался единственным гарнизоном в междуречье, который кое-как еще сдерживал натиск партизан. Если партизанские отряды разгромят его, то автострада будет окончательно парализована. А ведь она после магистрали Минск — Смоленск вторая по значению на этом участке фронта.