В эту минуту из-за леса вынырнули на бреющей высоте три распластанных силуэта. Внезапно из-под лещины, где затаился Рыжий, выпорхнула зеленая ракета. Хвостатая, шипящая…
С посадочной площадки гулко забухали винтовки, крупной строчкой прошивают вышину пулеметы.
И вдруг Санька спохватился: это же им, крестастым щукам, бросил ракету Рыжий. Заряжает вторую…
Санька с разбегу прыгнул Рыжему на спину, но тот стремительно нагнулся, ловко поддал плечом и перекинул Саньку через голову. Вскочил Санька на ноги — нет Рыжего. Шарит взглядом вокруг. Ага, вон он сигает по приземистым кустам к болоту…
— Оцепляй кустарник! — повелевает чей-то голос на поляне. — Оттуда сигналили!
— Сюда! Сюда! Тут он!.. — крикнул Санька и опрометью бросился вслед за беглецом.
А там, где всего лишь минуту назад стояли самолеты, взметнулся вверх высоченный куст огня.
Страшный оглушающий грохот потряс землю. Небо ревет. Мечутся вверху над поляной длинные тени. И опять в том конце поляны ухает и дыбится земля.
Бежит Рыжий к болоту, а Санька — наперерез ему. Настиг-таки возле самых камышей. На какую-то долю секунды Рыжий замешкался, потом вдруг прыгнул по-волчьи на Саньку и подмял его под себя. Жилистая рука тянется к тесаку. Санька вцепился зубами в руку, силится выскользнуть из-под Рыжего. Но тот все сильнее вдавливает его в болотную грязь. Задыхается мальчишка.
И вдруг Рыжий отпустил. Вскочил Санька на ноги, кашляет, отплевывается. И рот, и нос, и глаза — все залепила грязь. Около Рыжего стоят два партизана.
— Фашистам сигналил, гаденыш! — объясняет он им. — Я его и застукал.
— Сам он… — прохрипел Санька и опять закашлялся, отплевываясь.
— Ракетницу я у него отнял, — торопливо добавил Рыжий.
Он ударил ею наотмашь Саньку по голове, и тот упал к ногам партизана, как подкошенный. Метнулся Рыжий в непролазные камыши. Вслед ему застучали вразнобой запоздалые выстрелы.
Считайте меня коммунистом!
1
Санька очнулся в шалаше, когда в дверь заглядывало гомонливое утро. В затылке саднит. Ощупал руками голову — забинтована.
— Лежи, Саня! Лежи!
Повернул голову — рядом Осокин сидит. Смотрит на Саньку потеплевшим взглядом.
— Хотел взять матерого волка? Без оружия… С пустыми руками…
— Поймали Рыжего? — волнуется Санька.
Осокин сердито махнул рукой:
— Упустили, разини! Одного арестовал я за оплошку…
Чуть не заплакал Санька от досады: опять ушел Рыжий, прямо из рук выскользнул.
— Он небось уже в отряде орудует…
— Там Шульга. Он его сразу заарканит… — заверил Осокин и, угрюмо нахмурившись, сообщил: — Посадочную площадку испортили фрицы… Бомбами изрыли. Сейчас ребята заваливают воронки. А раненых мы отправили. Всех… Успели-таки наши самолеты… Боеприпасов подбросили.