Пламя стало охватывать его тело. С мышцами происходило что-то невообразимое: они то сжимались в гибкий и пружинистый клубок, то рвались в стороны, словно кожный покров стал им детской рубашкой, из которой они уже давно выросли… Сергей уже ни о чем не думал; в его сознании мелькали разные дикие образы, которые были разрозненны и между собой совершенно не связаны.
Из этого безумия Сергея вытолкнул резкий толчок в ногу. Кабан, поворачиваясь в сторону огромного дуба, задел его копытом. Из-за мощных корней желтели два зрачка… Вскоре осторожно вылез и их владелец, который оказался здоровенным волчарой. Склонив голову, он неторопливо и уверенно изучал своих жертв. Ему не нужно было даже рычать, так как все было ясно и так — пришел хозяин, которому была нужно его дань. Волк пришел за кровью, хозяин пришел за своей собственностью.
Вепрь взревел и, низко склонив голову, бросился в атаку… Словно набирающий скорость мощный локомотив, он был готов впечатать волка в древесину дуба. Сергей несся за ним…, бежал рядом с ним…, он был им! Ярость волнами накатывала на него, заставляя рваться вперед!
Волк неожиданно прыгнул, резко сокращая расстояние — страшные клыки целились в загривок. Один укус, один удар сильного тела и сломанный позвоночник превратит кабана в легкую добычу.
Но неожиданно что-то изменилось вокруг. Движения и охотника и его жертвы замедлились: волк, будто немощный паралитик стал с трудом перебирать своими лапами, пытаясь достать до шеи вепря, который, изогнувшись всем телом, старался встретить его на клыки. Лесные звуки потерялись в странном гудящем звоне, которые усиливающимся потоком заполнял все пространство этой арены.
Время для Сергея практически остановилось и кровавая пелена начала постепенно спадать; он с ужасом осознал, что еще мгновенье и волчьи клыки вопьются в кабанью шею. Однако страх вновь был сметен яростью! Она заполнила его изнутри до самого верха — он стал похож на сгусток огня, взрывом распространяющийся по поверхности.
Волку так и не удалось почувствовать теплой кабаньей крови; его брюхо было вскрыто одним страшным ударом, раскидавшим внутренности по поляне. Вепрь потом еще долго не мог успокоиться, с ожесточением втаптывая окровавленную плоть, клочки волчьей шкуры в пыль. В конце концов, грозный рёв, исторгнутый им, положил конец этому ужасному победному танцу…